Dreamfever – «Лихорадка грёз», четвёртая, предпоследняя книга из серии «Лихорадка». Тёмные принцы Фейри превратили МакКайлу в При-йю. Юной ши-видящей Дэни удаётся спасти Мак, но девушка находится в ужасном состоянии. За четыре дня, проведённых МакКайлой в аббатстве, Дэниэль так и не удаётся уговорить подругу поесть.
Бэрронс появляется в аббатстве в компании восьми мужчин, которые, по мнению Дэни, относятся к тому же загадочному виду существ, что и сам хозяин книжного магазина, и забирает Мак. У него уходит несколько месяцев на то, чтобы вернуть девушке память.
МакКайле предстоит узнать много нового о том, какие изменения произошли в окружающем мире, а так же в ней самой.
Однако на множество вопросов Мак так и не удаётся найти ответ.
Поддавшись слабости и позволив В’Лейну перенести её в родной город, Мак ставит свою семью под угрозу. Гроссмейстер похищает родителей МакКайлы, и ши-видящей приходится шагнуть в одно из зеркал, созданных когда-то Невидимым Королём. Но ситуация выходит из-под контроля, и Мак случайно оказывается в Зале Всех Дорог.
Увидев в одном из зеркал друида Кристиана, без вести пропавшего несколько месяцев назад, она делает очередной шаг в неизвестность, и с этого момента начинается её путешествие по параллельным мирам.
Оказавшись в опасности, она набирает номер ЕТУ (Если ты умираешь), и ей на помощь приходит таинственный зверь. Однако Риодан, друг Бэрронса, пришедший, чтобы вернуть МакКайлу домой, ставит Мак перед выбором: помочь ему убить существо и выбраться, или позволить демону расправиться с ним и остаться в этом странном мире навсегда.
И, судя по всему, МакКайла делает неверный выбор.
Я повернулась. В'лейн стоял справа, Бэрронс – слева. С удивлением я обнаружила, что в двадцать пять футов, разделявшие их, втиснут диван, четыре стула и три стола. В`Лейн занимался перестановкой, пока я стояла к ним спиной. Как будто немного мебели могло остановить Иерихона Бэрронса. Он мог передвигаться с молниеносной скоростью, если хотел, а между этими двумя явно не было любви. В сотый раз я спросила себя, почему. Что стоит между ними? Но прекрасно знала, что ни один из них никогда не ответит мне.
МакКайле предстоит узнать много нового о том, какие изменения произошли в окружающем мире, а так же в ней самой.
Однако на множество вопросов Мак так и не удаётся найти ответ.
Поддавшись слабости и позволив В’Лейну перенести её в родной город, Мак ставит свою семью под угрозу. Гроссмейстер похищает родителей МакКайлы, и ши-видящей приходится шагнуть в одно из зеркал, созданных когда-то Невидимым Королём. Но ситуация выходит из-под контроля, и Мак случайно оказывается в Зале Всех Дорог.
Увидев в одном из зеркал друида Кристиана, без вести пропавшего несколько месяцев назад, она делает очередной шаг в неизвестность, и с этого момента начинается её путешествие по параллельным мирам.
Оказавшись в опасности, она набирает номер ЕТУ (Если ты умираешь), и ей на помощь приходит таинственный зверь. Однако Риодан, друг Бэрронса, пришедший, чтобы вернуть МакКайлу домой, ставит Мак перед выбором: помочь ему убить существо и выбраться, или позволить демону расправиться с ним и остаться в этом странном мире навсегда.
И, судя по всему, МакКайла делает неверный выбор.
– Мы найдем книгу и без нее. Она предала нас.
Офигенный аргумент! Как же меня бесит, когда люди делают выводы, не имея никаких доказательств.
– Ты этого не знаешь, так что заткнись, – прорычала я. Чья-то рука схватила Кэт за воротник плаща и вздернула ее на носочки. О, это моя. Я даже не знаю, кто больше удивился, она или я. Я опустила ее обратно на землю и отвернулась. Я раньше ничего подобного не делала. Но там Мак, и я должна ее вытащить оттуда, а Кэт тратит мое драгоценное время, занимаясь ерундой.
Офигенный аргумент! Как же меня бесит, когда люди делают выводы, не имея никаких доказательств.
– Ты этого не знаешь, так что заткнись, – прорычала я. Чья-то рука схватила Кэт за воротник плаща и вздернула ее на носочки. О, это моя. Я даже не знаю, кто больше удивился, она или я. Я опустила ее обратно на землю и отвернулась. Я раньше ничего подобного не делала. Но там Мак, и я должна ее вытащить оттуда, а Кэт тратит мое драгоценное время, занимаясь ерундой.
– Черт побери, да будешь ты сотрудничать?
– Я не знаю, что такое «сотрудничать».
– Очевидно, – недовольно рычит он.
– Я думаю, что ты придумываешь слова.
– Я не придумываю слова.
– Да, придумываешь.
– Нет.
– Да.
– Нет.
Я хохочу.
– Женщина, ты сводишь меня с ума, – негодующе бормочет он.
– Я не знаю, что такое «сотрудничать».
– Очевидно, – недовольно рычит он.
– Я думаю, что ты придумываешь слова.
– Я не придумываю слова.
– Да, придумываешь.
– Нет.
– Да.
– Нет.
Я хохочу.
– Женщина, ты сводишь меня с ума, – негодующе бормочет он.
– Ты должен был быть там! – со злостью рычу я и сама не понимаю, почему. Ведь я никогда не была ни в какой церкви. Меня сильно трясет. Я чувствую себя так, словно вот-вот взорвусь.
Он падает передо мной на колени и хватает меня за плечи.
– Я знаю, что должен был, – рычит он в ответ. – Черт возьми, сколько раз, по-твоему, я прокручивал в голове события той ночи?
Я с яростью набрасываюсь на него с кулаками. Я бью его снова и снова.
– Тогда почему тебя там не было? – кричу я.
Он не уклоняется от моих ударов.
– Это сложно объяснить.
– «Сложно» – это всего лишь еще один синоним к выражению: «Я здорово облажался и сейчас ищу себе оправдания!» – воплю я.
Он падает передо мной на колени и хватает меня за плечи.
– Я знаю, что должен был, – рычит он в ответ. – Черт возьми, сколько раз, по-твоему, я прокручивал в голове события той ночи?
Я с яростью набрасываюсь на него с кулаками. Я бью его снова и снова.
– Тогда почему тебя там не было? – кричу я.
Он не уклоняется от моих ударов.
– Это сложно объяснить.
– «Сложно» – это всего лишь еще один синоним к выражению: «Я здорово облажался и сейчас ищу себе оправдания!» – воплю я.
Я приподнялась на цыпочки, наклонила его голову и поцеловала. Его ответ был мгновенным, в нем был весь опыт ста сорока тысяч лет сексуальной практики, но ни капли трудноуловимой, смертоносной «умри-от-секса» способности эльфа.
Я отклонилась назад и уставилась на него. Я чувствовала сильнейшее сексуальное возбуждение, исходящее от него, но не большее, чем могло исходить от любого другого мужчины. И снова мускул на его челюсти дернулся. Было ли такое возможно, что он себя не приглушал? Я слышала, что если постоянно принимать яд и не умереть, ты получаешь иммунитет. Я наглоталась достаточно эльфийского яда?
– Не приглушай себя, – потребовала я.
– Я. Не. Приглушен.
Он еще никогда не выглядел таким обломанным.
Я отклонилась назад и уставилась на него. Я чувствовала сильнейшее сексуальное возбуждение, исходящее от него, но не большее, чем могло исходить от любого другого мужчины. И снова мускул на его челюсти дернулся. Было ли такое возможно, что он себя не приглушал? Я слышала, что если постоянно принимать яд и не умереть, ты получаешь иммунитет. Я наглоталась достаточно эльфийского яда?
– Не приглушай себя, – потребовала я.
– Я. Не. Приглушен.
Он еще никогда не выглядел таким обломанным.
– А может, четвертым был ты, В’лейн? Откуда мне знать, что это не так?
Мою кожу окатил мороз. Когда я задрожала, кристаллики льда посыпались на прогулочную дорожку, словно маленький снегопад.
– Я был со своей королевой.
– Это ты так говоришь.
– Я никогда не причинил бы тебе вреда.
– Ты постоянно сексуально мной манипулируешь.
– Только в приятных пределах.
– По отношению к кому?
Мою кожу окатил мороз. Когда я задрожала, кристаллики льда посыпались на прогулочную дорожку, словно маленький снегопад.
– Я был со своей королевой.
– Это ты так говоришь.
– Я никогда не причинил бы тебе вреда.
– Ты постоянно сексуально мной манипулируешь.
– Только в приятных пределах.
– По отношению к кому?
– Ты первая, – сказала она и смерила меня восхищенным взглядом. – Чувиха, ты выглядишь отпадно! Клевый прикид. Чем ты занималась? Штанги таскала или типа того?
Я покраснела и закатила глаза, злясь на себя. Ношу за плечами автомат и при этом краснею? Надо что-то с этим делать. Быстро.
– Чувиха! – продолжала Дэни, глядя на меня с недоверием. – С Бэрронсом? Ты занималась сексом все это время? Именно так он вернул тебя из Нимфоленда? Я с ума сходила, когда ты не вернулась назад. Наверное, не стоило, просто не могла найти тебя нигде. Куда он тебя утащил? Я рыскала по всему Дублину в поисках тебя, ну, как только у меня появлялся шанс ускользнуть от радара Ро. Получалось, правда, нечасто.
Я расслышала сожаление в ее голосе, но она тут же просияла:
– Ты должна рассказать мне все! Абсолютно все!
Я сморщила нос:
– Откуда взялась эта «чувиха» в твоем лексиконе?
– Разве я говорю теперь не так, как ты? Мне пришлось пересмотреть все американские фильмы, я практиковалась!
– А мне больше нравилось, когда ты через слово материлась, и я не собираюсь ничего тебе рассказывать, ни сегодня, ни когда бы то ни было вообще. Все, что тебе требуется знать, – я сейчас в порядке. Я вернулась.
– У тебя был секс с Бэрронсом, и ты ничегошеньки мне не расскажешь? – Она была ошарашена. – Ничего? Ни одной крошечной, малюсенькой детальки?
О, Боже, ЭТИ подростки... Ну что прикажете с ней делать?
Я покраснела и закатила глаза, злясь на себя. Ношу за плечами автомат и при этом краснею? Надо что-то с этим делать. Быстро.
– Чувиха! – продолжала Дэни, глядя на меня с недоверием. – С Бэрронсом? Ты занималась сексом все это время? Именно так он вернул тебя из Нимфоленда? Я с ума сходила, когда ты не вернулась назад. Наверное, не стоило, просто не могла найти тебя нигде. Куда он тебя утащил? Я рыскала по всему Дублину в поисках тебя, ну, как только у меня появлялся шанс ускользнуть от радара Ро. Получалось, правда, нечасто.
Я расслышала сожаление в ее голосе, но она тут же просияла:
– Ты должна рассказать мне все! Абсолютно все!
Я сморщила нос:
– Откуда взялась эта «чувиха» в твоем лексиконе?
– Разве я говорю теперь не так, как ты? Мне пришлось пересмотреть все американские фильмы, я практиковалась!
– А мне больше нравилось, когда ты через слово материлась, и я не собираюсь ничего тебе рассказывать, ни сегодня, ни когда бы то ни было вообще. Все, что тебе требуется знать, – я сейчас в порядке. Я вернулась.
– У тебя был секс с Бэрронсом, и ты ничегошеньки мне не расскажешь? – Она была ошарашена. – Ничего? Ни одной крошечной, малюсенькой детальки?
О, Боже, ЭТИ подростки... Ну что прикажете с ней делать?
– Ты втрескалась в Бэрронса? Я думала, ты сходишь с ума по В’лейну.
– По нему тоже, но когда Бэрронс пришел сюда за тобой, чувиха, жаль ты не видела, как он на тебя смотрел!
– Я не чувиха, проехали уже!
Я не собиралась спрашивать...
– Так как же он смотрел на меня?
– Как будто у него день рождения, а ты его именинный торт!
Ну, во всяком случае, этот он не размазал по потолку. Кажется, на этот раз Бэрронс не только получил свой торт, но и съел его...
– По нему тоже, но когда Бэрронс пришел сюда за тобой, чувиха, жаль ты не видела, как он на тебя смотрел!
– Я не чувиха, проехали уже!
Я не собиралась спрашивать...
– Так как же он смотрел на меня?
– Как будто у него день рождения, а ты его именинный торт!
Ну, во всяком случае, этот он не размазал по потолку. Кажется, на этот раз Бэрронс не только получил свой торт, но и съел его...
Я вдохнула и поймала себя на том, что смакую его запах. Я заставила себя прекратить это безобразие и закрыла глаза, как будто это могло уберечь меня от очевидной истины: В’лейн и Бэрронс поменялись ролями.
Меня больше не влекло к смертельно-сексуальному эльфийскому принцу.
Теперь моим наркотиком был Иерихон Бэрронс.
Мне захотелось что-нибудь пнуть. Вообще-то, много чего. И начать хотелось именно с него.
Меня больше не влекло к смертельно-сексуальному эльфийскому принцу.
Теперь моим наркотиком был Иерихон Бэрронс.
Мне захотелось что-нибудь пнуть. Вообще-то, много чего. И начать хотелось именно с него.
Мне хотелось плакать, и я ненавидела себя за это. Ну почему он не мог сказать что-нибудь хорошее? Что-нибудь не о сексе, что-нибудь обо мне. Почему он явился сюда, весь такой напыщенный и важный, и бросает мне в лицо то, что мы побывали в шкуре друг друга? Неужели маленькое, малюсенькое проявление доброты и сострадания убило бы его? Куда делся мужчина, который красил мне ногти? Который оклеил всю комнату фотографиями с изображением меня и Алины? Который танцевал со мной?
Цель оправдывает средства. Вот, что это значило для него.
Молчание затягивалось. Я посмотрела в его глаза, но в них совершенно ничего невозможно было прочесть.
Наконец, он выдал мне подобие улыбки.
– Мисс Лейн, – сказал он холодно, и эти два слова сказали мне обо всем. Он предлагал мне вернуться к формальности, снова установить дистанцию между нами. Вернуться к тому, что было, как будто между нами ничего и не было. Видимость любезности, которая давала нам возможность эффективно сотрудничать, когда в этом была необходимость.
Цель оправдывает средства. Вот, что это значило для него.
Молчание затягивалось. Я посмотрела в его глаза, но в них совершенно ничего невозможно было прочесть.
Наконец, он выдал мне подобие улыбки.
– Мисс Лейн, – сказал он холодно, и эти два слова сказали мне обо всем. Он предлагал мне вернуться к формальности, снова установить дистанцию между нами. Вернуться к тому, что было, как будто между нами ничего и не было. Видимость любезности, которая давала нам возможность эффективно сотрудничать, когда в этом была необходимость.
– Ты помог ГМ превратить меня в При-йю, для того чтобы я стала сильнее?
Он остановился так внезапно, что я врезалась в него со всего маху и тут же отскочила, приземлившись на задницу. Опять.
Он смотрел на меня сверху вниз, и на какую-то долю секунды я увидела абсолютную незащищенность в его взгляде. Нет, он не мог. Не только не мог, этот… мужчина (за неимением лучшего слова), который наслаждался, убивая, был просто в ужасе от этой мысли!
Отвратительное напряжение внутри меня ослабло. Дышать стало легче.
Я оставалась на полу, слишком обессиленная, чтобы встать. Последовала очередная затянувшаяся пауза. Я вздохнула. Он тоже глубоко вдохнул и выдохнул.
Он остановился так внезапно, что я врезалась в него со всего маху и тут же отскочила, приземлившись на задницу. Опять.
Он смотрел на меня сверху вниз, и на какую-то долю секунды я увидела абсолютную незащищенность в его взгляде. Нет, он не мог. Не только не мог, этот… мужчина (за неимением лучшего слова), который наслаждался, убивая, был просто в ужасе от этой мысли!
Отвратительное напряжение внутри меня ослабло. Дышать стало легче.
Я оставалась на полу, слишком обессиленная, чтобы встать. Последовала очередная затянувшаяся пауза. Я вздохнула. Он тоже глубоко вдохнул и выдохнул.
– Забавная вы девушка.
Мы погрузились в очередную неудобную тишину. Я смотрела на него, он смотрел в сторону. Я сдалась и отвернулась тоже.
– Я не… – начала я
– Я не… – заговорил он одновременно со мной.
– Как мило! – перебил нас В'лейн. Его голос появился прежде, чем он сам. – Ну прямо картина маслом: «Домашнее человеческое счастье», она на полу, ты возвышаешься над ней. Он ударил тебя, МакКайла? Только скажи, и я убью его!
Мы погрузились в очередную неудобную тишину. Я смотрела на него, он смотрел в сторону. Я сдалась и отвернулась тоже.
– Я не… – начала я
– Я не… – заговорил он одновременно со мной.
– Как мило! – перебил нас В'лейн. Его голос появился прежде, чем он сам. – Ну прямо картина маслом: «Домашнее человеческое счастье», она на полу, ты возвышаешься над ней. Он ударил тебя, МакКайла? Только скажи, и я убью его!
В'лейн смеялся, и его голос был ангельски чистым. И хотя он больше не имел сексуального воздействия на меня, он по-прежнему излучал нечеловеческую энергию. Царственный, более непостижимый, чем сама жизнь, он всегда будет слишком прекрасным, чтобы описать словами. Он был одет не так, как я привыкла его видеть. Как и на Бэрронсе, на нем был элегантный темный костюм, белоснежная рубашка и кроваво-красный галстук.
– Заведи собственного стилиста, – прорычал Бэрронс.
– Может, я решил, что мне подходит твой стиль.
– А может, ты подумал, что если оденешься, как я, она будет трахаться и с тобой?
– Заведи собственного стилиста, – прорычал Бэрронс.
– Может, я решил, что мне подходит твой стиль.
– А может, ты подумал, что если оденешься, как я, она будет трахаться и с тобой?
– Книга перемещалась совсем недавно, я знаю куда и могу тебя туда перенести. Ты справишься с поисками гораздо быстрее со мной, чем с ним.
– Ну да, а ты будешь докладывать о наших успехах Грандмистрис? – спросила я сухо.
– Я помогал Ровене только для того, чтобы подготовить почву для нашего дальнейшего сотрудничества, когда ты поправишься. Я, как всегда, отвечаю на твой зов, МакКайла, а не на ее.
– После твоей королевы, – ожесточилась я. – Ты предпочел остаться с ней, а не спасать меня.
– В моем списке вы на первом месте, – сказал Бэрронс. – Никакая королева не занимает место выше вашего.
– Ну да, а ты будешь докладывать о наших успехах Грандмистрис? – спросила я сухо.
– Я помогал Ровене только для того, чтобы подготовить почву для нашего дальнейшего сотрудничества, когда ты поправишься. Я, как всегда, отвечаю на твой зов, МакКайла, а не на ее.
– После твоей королевы, – ожесточилась я. – Ты предпочел остаться с ней, а не спасать меня.
– В моем списке вы на первом месте, – сказал Бэрронс. – Никакая королева не занимает место выше вашего.
Я повернулась. В'лейн стоял справа, Бэрронс – слева. С удивлением я обнаружила, что в двадцать пять футов, разделявшие их, втиснут диван, четыре стула и три стола. В`Лейн занимался перестановкой, пока я стояла к ним спиной. Как будто немного мебели могло остановить Иерихона Бэрронса. Он мог передвигаться с молниеносной скоростью, если хотел, а между этими двумя явно не было любви. В сотый раз я спросила себя, почему. Что стоит между ними? Но прекрасно знала, что ни один из них никогда не ответит мне.
Предполагалось, что я их убью. Это то, чем я занималась, то, ради чего была создана.
Но они приводили в порядок Дублин.
Я хотела, чтобы Дублин был в порядке. Не означает ли это, что они собираются восстановить еще и электроэнергию?
– Вы делаете это, чтобы держать на расстоянии Теней? – я покачала головой от несуразности того, что так запросто завела разговор с Носорогом. Я могла бы задуматься, а не будет ли день еще более странным, но все мои дни всегда становились еще более странными.
– Свиньи, – прокряхтел один из них, остальные фыркнули, соглашаясь. – Жрут все. Ничего не оставляют остальным.
– Ясно, – я решила, что позволю им сначала закончить расчистку района, а убью их на обратном пути.
Но они приводили в порядок Дублин.
Я хотела, чтобы Дублин был в порядке. Не означает ли это, что они собираются восстановить еще и электроэнергию?
– Вы делаете это, чтобы держать на расстоянии Теней? – я покачала головой от несуразности того, что так запросто завела разговор с Носорогом. Я могла бы задуматься, а не будет ли день еще более странным, но все мои дни всегда становились еще более странными.
– Свиньи, – прокряхтел один из них, остальные фыркнули, соглашаясь. – Жрут все. Ничего не оставляют остальным.
– Ясно, – я решила, что позволю им сначала закончить расчистку района, а убью их на обратном пути.
– Дэни переезжает сюда, – сказала я ему.
– Дэни возвращается в аббатство.
– Тогда я тоже.
– Я слышал, что вам там не рады.
– Я быстро. У меня есть планы. И она мне нужна.
– Вам нужен я, – сказал он наотрез. – Я думал, что теперь до вас это дошло.
Дошло. Меня продолжали сбивать с ног. А я поднималась, с каждым разом становясь все сильней. Однако я все еще не была достаточно сильна. Однажды стану. Но пока что именно Бэрронс распугивал всех моих врагов. Если бы звонок ЕТУ действительно сработал на Хэллоуин, то он определенно смог бы гарантировать мне высочайшие шансы на выживание. Я покончила с прыжками по волнам, стараясь избежать прилива. Правильно это или нет, хорошо это или плохо, но я выбрала: Бэрронс был моей волной. Но я ни за что на свете не стану жить здесь с ним одна. Мне был нужен буфер, и моему буферу тоже было нужно где-то жить.
– Дэни возвращается в аббатство.
– Тогда я тоже.
– Я слышал, что вам там не рады.
– Я быстро. У меня есть планы. И она мне нужна.
– Вам нужен я, – сказал он наотрез. – Я думал, что теперь до вас это дошло.
Дошло. Меня продолжали сбивать с ног. А я поднималась, с каждым разом становясь все сильней. Однако я все еще не была достаточно сильна. Однажды стану. Но пока что именно Бэрронс распугивал всех моих врагов. Если бы звонок ЕТУ действительно сработал на Хэллоуин, то он определенно смог бы гарантировать мне высочайшие шансы на выживание. Я покончила с прыжками по волнам, стараясь избежать прилива. Правильно это или нет, хорошо это или плохо, но я выбрала: Бэрронс был моей волной. Но я ни за что на свете не стану жить здесь с ним одна. Мне был нужен буфер, и моему буферу тоже было нужно где-то жить.
Там, рядом, целый мир в беде. А мои мама и папа в безопасности. Я ощутила внезапный прилив благодарности к В’лейну и повернулась к нему.
– Спасибо, – сказала я. – То, что ты оберегаешь их, для меня очень многое значит.
Он улыбнулся, и я подумала, что это была первая настоящая улыбка, которую я когда-либо видела на его лице. Она была ослепительна.
– Пожалуйста, МакКайла. Так мы отправляемся? – он протянул руку.
– Спасибо, – сказала я. – То, что ты оберегаешь их, для меня очень многое значит.
Он улыбнулся, и я подумала, что это была первая настоящая улыбка, которую я когда-либо видела на его лице. Она была ослепительна.
– Пожалуйста, МакКайла. Так мы отправляемся? – он протянул руку.
– Бэрронс сказал, что жива. Ты была здесь, когда он звонил.
Бэрронс звонил моим родителям? Когда? Каким образом работал его телефон? Черт возьми, мне нужен его оператор сотовой связи!
– Я ни капли не доверяю этому человеку.
И я тоже, мама. И я спала с ним. Мое лицо вспыхнуло. Секс и мама – две мысли, которые вместе не чувствовали себя уютно в моей голове.
Бэрронс звонил моим родителям? Когда? Каким образом работал его телефон? Черт возьми, мне нужен его оператор сотовой связи!
– Я ни капли не доверяю этому человеку.
И я тоже, мама. И я спала с ним. Мое лицо вспыхнуло. Секс и мама – две мысли, которые вместе не чувствовали себя уютно в моей голове.
Он развернул меня в своих объятиях, приподнял мое лицо и нежно провел пальцем по моим губам.
Я взглянула на него. Я все еще была ошеломлена встречей с папой и мамой и подслушанным разговором. Я хотела, чтобы он снова дал мне свое имя, и побыстрей, чтобы я могла, наконец, заползти внутрь, принять душ и залезть в теплую привычную постель. Укрыться с головой одеялом и всеми силами постараться мгновенно заснуть, чтобы больше ни о чем не думать.
Обречешь на гибель весь мир.
Ни за что. Только не я. У них было неверное пророчество, не о том человеке. Я покачала головой.
Он неправильно меня понял.
– Это дар, – произнес он натянуто.
Гордый раненый принц. Я прикоснулась к его лицу. Он вернул мне маму с папой, мой город и всю Джорджию.
– Я качала головой из-за того, о чем думала, а не из-за твоих слов. Да, мне бы хотелось, чтобы у меня было твое имя, В’лейн.
Он снова одарил меня сияющей улыбкой и накрыл мой рот своим. На этот раз, когда он меня целовал, его непроизносимое эльфийское имя скользнуло на язык мягче тупелового меда и, прежде чем погрузиться внутрь, улеглось там, теплое и восхитительное, наполняя мой рот таким великолепным вкусом, который невозможно было описать. В отличие от других ситуаций, когда он давал мне на язык имя, оно ощущалось там как родное, совершенно ненавязчивое. И в отличие от предыдущих случаев, меня не атаковали эротические ощущения, меня не захватил оргазм от одного лишь его прикосновения. Это был необыкновенный поцелуй, он приглашал, но не захватывал, давал, но не брал.
Я взглянула на него. Я все еще была ошеломлена встречей с папой и мамой и подслушанным разговором. Я хотела, чтобы он снова дал мне свое имя, и побыстрей, чтобы я могла, наконец, заползти внутрь, принять душ и залезть в теплую привычную постель. Укрыться с головой одеялом и всеми силами постараться мгновенно заснуть, чтобы больше ни о чем не думать.
Обречешь на гибель весь мир.
Ни за что. Только не я. У них было неверное пророчество, не о том человеке. Я покачала головой.
Он неправильно меня понял.
– Это дар, – произнес он натянуто.
Гордый раненый принц. Я прикоснулась к его лицу. Он вернул мне маму с папой, мой город и всю Джорджию.
– Я качала головой из-за того, о чем думала, а не из-за твоих слов. Да, мне бы хотелось, чтобы у меня было твое имя, В’лейн.
Он снова одарил меня сияющей улыбкой и накрыл мой рот своим. На этот раз, когда он меня целовал, его непроизносимое эльфийское имя скользнуло на язык мягче тупелового меда и, прежде чем погрузиться внутрь, улеглось там, теплое и восхитительное, наполняя мой рот таким великолепным вкусом, который невозможно было описать. В отличие от других ситуаций, когда он давал мне на язык имя, оно ощущалось там как родное, совершенно ненавязчивое. И в отличие от предыдущих случаев, меня не атаковали эротические ощущения, меня не захватил оргазм от одного лишь его прикосновения. Это был необыкновенный поцелуй, он приглашал, но не захватывал, давал, но не брал.
– Ты о первом человеке? Тебе известно об Адаме и Еве? – В’лейн не походил на того, кто изучает мифы о создании человека.
– Нет. Это один из нашей расы, который сделал выбор и стал человеком, – уточнил он. – А, Бэрронс уже рычит.
Он выдал некий пугающий аналог человеческому хихиканью, и был таков. Я инстинктивно потянулась к своему копью. Оно вернулось в ножны. Я нахмурилась. Я забыла проверить. А оно вообще исчезало?
Я повернулась. «Рычит» – это было еще мягко сказано. Бэрронс стоял в дверях, и если бы взгляд мог убивать, с меня бы уже живьем содрали шкуру.
– Со стороны можно подумать, что вы бы перелизались со всеми эльфами, которые бы согласились, мисс Лейн.
– Нет. Это один из нашей расы, который сделал выбор и стал человеком, – уточнил он. – А, Бэрронс уже рычит.
Он выдал некий пугающий аналог человеческому хихиканью, и был таков. Я инстинктивно потянулась к своему копью. Оно вернулось в ножны. Я нахмурилась. Я забыла проверить. А оно вообще исчезало?
Я повернулась. «Рычит» – это было еще мягко сказано. Бэрронс стоял в дверях, и если бы взгляд мог убивать, с меня бы уже живьем содрали шкуру.
– Со стороны можно подумать, что вы бы перелизались со всеми эльфами, которые бы согласились, мисс Лейн.
– Именно это бесит меня больше всего. Я не знаю. Он был раздражающе неточным.
Бэрронс посмотрел на меня, легкая улыбочка искривила его губы, и на миг я решила, что он вот-вот рассмеется.
– Какая наглость – угрожать вам и при этом избегать ясности.
– Ты точно описал мои чувства.
Бэрронс посмотрел на меня, легкая улыбочка искривила его губы, и на миг я решила, что он вот-вот рассмеется.
– Какая наглость – угрожать вам и при этом избегать ясности.
– Ты точно описал мои чувства.
– Может быть, я стала сильнее. У меня иммунитет к большинству эльфийских чар, и я могу проходить сквозь руны. Возможно, она просто захватила меня врасплох, и телу понадобилось пару минут, чтобы привыкнуть.
– А может быть, она играет с нами.
– Может быть, это превосходная возможность узнать хоть что-то о ней.
– Может быть, она заманила вас в свою ловушку, а вы и понятия об этом не имеете.
– Может быть, мы можем стоять здесь всю ночь, придумывая кучу «может быть», или привести в действие твой план и посмотреть, что из этого выйдет! Именно ты затеял все это. Не заставляй меня идти на попятную теперь. – Повернувшись к нему спиной, я направилась в противоположную сторону, прямиком к Синсар Дабх.
– А может быть, она играет с нами.
– Может быть, это превосходная возможность узнать хоть что-то о ней.
– Может быть, она заманила вас в свою ловушку, а вы и понятия об этом не имеете.
– Может быть, мы можем стоять здесь всю ночь, придумывая кучу «может быть», или привести в действие твой план и посмотреть, что из этого выйдет! Именно ты затеял все это. Не заставляй меня идти на попятную теперь. – Повернувшись к нему спиной, я направилась в противоположную сторону, прямиком к Синсар Дабх.
– Остановитесь сию секунду, мисс Лейн!
– Что стряслось с не-боимся-ничего-пленных-не-берем, Бэрронс? Нам что же, пойти забиться в какую-нибудь щель? – бросила я через плечо.
Через миг мы плечом к плечу вместе шагали к Книге.
– Вы нестерпимы, – прорычал он.
– Нашла коса на камень, – медоточиво ответила я.
– Возьмите.
– Что стряслось с не-боимся-ничего-пленных-не-берем, Бэрронс? Нам что же, пойти забиться в какую-нибудь щель? – бросила я через плечо.
Через миг мы плечом к плечу вместе шагали к Книге.
– Вы нестерпимы, – прорычал он.
– Нашла коса на камень, – медоточиво ответила я.
– Возьмите.
Образы прекратились. Я вновь оказалась в книжном магазине. Меня колотила дрожь. Горе было открытой раной в моей груди. Сердце обливалось кровью из-за ребенка, которого я только что потеряла, из-за Алины, из-за всех людей, которые погибли в этой войне, которую мы не смогли предотвратить.
Я дернулась и посмотрела на него. Если он думал, что таким образом он отплатит мне за мое вмешательство, то он ошибся.
С меня будто содрали кожу. Я была не в себе. Если он прикоснется ко мне прямо сейчас, я буду с ним нежной. Если он будет нежен со мной, то я сама прикоснусь к нему.
Его лицо было бесстрастным, глаза – безжизненно черными, руки были сжаты в кулаки с обеих сторон его тела.
– Бэрронс, я…
– Спокойной ночи, мисс Лейн.
Я дернулась и посмотрела на него. Если он думал, что таким образом он отплатит мне за мое вмешательство, то он ошибся.
С меня будто содрали кожу. Я была не в себе. Если он прикоснется ко мне прямо сейчас, я буду с ним нежной. Если он будет нежен со мной, то я сама прикоснусь к нему.
Его лицо было бесстрастным, глаза – безжизненно черными, руки были сжаты в кулаки с обеих сторон его тела.
– Бэрронс, я…
– Спокойной ночи, мисс Лейн.
– Просто тебе не нравится, что она знает кое-что о том, что ты такое! – обвиняла я.
– Старая кошелка с деревенскими суевериями, – издевался Бэрронс. – Ее мозг атрофирован голодом.
– Бэрронс, ты ошибся веком.
Он сердито посмотрел на меня, судя по всему, производя какие-то подсчеты, после чего заявил:
– И что? Результат тот же. Значит, атрофирован чем-нибудь еще. Чтение портит зрение, лекции портят слух, черт бы меня побрал!
Мы оба выпрыгнули из Хаммера и так сильно хлопнули дверьми, что машина вздрогнула.
Под моими ногами задрожал пол гаража.
– Старая кошелка с деревенскими суевериями, – издевался Бэрронс. – Ее мозг атрофирован голодом.
– Бэрронс, ты ошибся веком.
Он сердито посмотрел на меня, судя по всему, производя какие-то подсчеты, после чего заявил:
– И что? Результат тот же. Значит, атрофирован чем-нибудь еще. Чтение портит зрение, лекции портят слух, черт бы меня побрал!
Мы оба выпрыгнули из Хаммера и так сильно хлопнули дверьми, что машина вздрогнула.
Под моими ногами задрожал пол гаража.
Не было другого пути. Я хотела противостояния, и я его получу. Правда, не такое, на какое я рассчитывала.
– Послушай, Бэрронс, ты затолкал в мою голову житейской мудрости больше, чем кто-либо еще, не считая папы. Благодаря вам обоим, если я это не переживу, меня следует пристрелить. Меня задолбало быть всеобщим несчастьем.
– Это было спасибо, мисс Лейн?
Я подумала над этим и пожала плечами.
– Да.
Он издал странный звук позади меня.
– Все. Вы никуда не идете.
– Послушай, Бэрронс, ты затолкал в мою голову житейской мудрости больше, чем кто-либо еще, не считая папы. Благодаря вам обоим, если я это не переживу, меня следует пристрелить. Меня задолбало быть всеобщим несчастьем.
– Это было спасибо, мисс Лейн?
Я подумала над этим и пожала плечами.
– Да.
Он издал странный звук позади меня.
– Все. Вы никуда не идете.
Пустыня начала сотрясаться. Тряска превратилась в грохот. Грохот обернулся землетрясением, и, как раз когда я решила, что мы разлетимся на куски, почва под нами резко осела, затем выдала один гигантский изгиб и зашвырнула нас прямо в воздух.
Пока мы летели вверх в темное небо, я пробормотала извинения Кристиану. Он издал нечто напоминающее смешок и пробормотал мне на ухо в ответ, что он предпочитает быструю смерть во время падения, со сломанными костями и тому подобным, медленной смерти от обезвоживания, и, по крайней мере, все это прикольно и круто, но раз уж камни, похоже, повлекли за собой реакцию в виде катаклизма, я должна постараться закрыть их снова и посмотреть, что из этого выйдет.
Пока мы летели вверх в темное небо, я пробормотала извинения Кристиану. Он издал нечто напоминающее смешок и пробормотал мне на ухо в ответ, что он предпочитает быструю смерть во время падения, со сломанными костями и тому подобным, медленной смерти от обезвоживания, и, по крайней мере, все это прикольно и круто, но раз уж камни, похоже, повлекли за собой реакцию в виде катаклизма, я должна постараться закрыть их снова и посмотреть, что из этого выйдет.
Глаза Кристиана сузились еще больше.
– Когда вы занимались сексом?
Н-да. Из глубины этих тигриных глаз прямо на меня взирал детектор лжи.
– Не то, чтобы я этого хотела, – извернулась я.
– Ложь, – категорично заявил он.
– Ни при каких других обстоятельствах я не стала бы этого делать. – Это была правда, и пусть он ею подавится!
– Ложь.
Серьезно?
– Он меня заставил!
– Несусветная, гнусная ложь, – сухо изрек он.
– Когда вы занимались сексом?
Н-да. Из глубины этих тигриных глаз прямо на меня взирал детектор лжи.
– Не то, чтобы я этого хотела, – извернулась я.
– Ложь, – категорично заявил он.
– Ни при каких других обстоятельствах я не стала бы этого делать. – Это была правда, и пусть он ею подавится!
– Ложь.
Серьезно?
– Он меня заставил!
– Несусветная, гнусная ложь, – сухо изрек он.
Кабан угрожающе опустил голову. Я жадно смотрела на мешочек в дюжине футов за ним.
Он рыл копытом землю, приседая на задние ноги. Я знала, что это означает. Так делают кошки перед прыжком.
Я топнула ногой по земле и издала громкий, яростный рык. Я была в ярости. Я тоже сгруппировалась для прыжка.
Он моргнул глазами-бусинками и зычно хрюкнул.
Я хрюкнула в ответ и снова поскребла землю.
Тупик.
Он рыл копытом землю, приседая на задние ноги. Я знала, что это означает. Так делают кошки перед прыжком.
Я топнула ногой по земле и издала громкий, яростный рык. Я была в ярости. Я тоже сгруппировалась для прыжка.
Он моргнул глазами-бусинками и зычно хрюкнул.
Я хрюкнула в ответ и снова поскребла землю.
Тупик.
– Нет! – прокричала я.
Я думала, что потеряла все.
Я ошибалась.
Я смотрела на человека, мертвого, лежащего на полу леса.
Смотрела на человека, которого помогла убить.
Теперь я потеряла все.
Я думала, что потеряла все.
Я ошибалась.
Я смотрела на человека, мертвого, лежащего на полу леса.
Смотрела на человека, которого помогла убить.
Теперь я потеряла все.