Призрака Лэшера я помню с той самой поры, как помню себя. Заглядывая в спальню матери, чтобы пожелать ей доброго утра, я неизменно видел возле ее кресла знакомый силуэт. Когда появилась Кэтрин, Лэшер подолгу простаивал у колыбели. Однако ни разу он не удостоил меня даже беглым взглядом. Замечу, что меня заблаговременно предупредили о недопустимости какого-либо общения с ним ни при каких обстоятельствах я не имел права заговаривать с Лэшером, а тем более пытаться выяснить, кто он такой и что делает в нашем доме. Разумеется, мне было запрещено произносить его имя, а также каким-либо образом привлекать его внимание.

– Он хочет стать видимым, – предположил я. – Это тешит его самолюбие.

«Да, мамочка, да, я здесь, я тебя слышу. Пожалуйста, поговори со мной, произнеси мое имя так, как делает это отец. Эмалет. Меня зовут Эмалет. Позови меня!»
– Эмалет… – повторила мать. А потом вдруг заговорила, торопливо и страстно: – Послушай меня, моя маленькая девочка. Я попала в беду. Я больна и слаба. Я умираю с голоду. Ты находишься в моей утробе и, слава богу, получаешь то, что тебе необходимо, истощая мою кровь, разрушая мои кости, мои зубы. Но я слабею с каждым днем. Он снова связал меня. Ты должна мне помочь. Что мне сделать, чтобы спасти нас обеих?
«Мама, он любит нас, – беззвучно отвечала Эмалет. – Любит тебя и любит меня. Он хочет заполнить мир нашими детьми».
Мать в ответ лишь застонала.
– Не шевелись, Эмалет, – взмолилась она некоторое время спустя. – Мне больно. Мне очень плохо.

Высокая тоненькая девушка плакала навзрыд. Губы ее тряслись, а лицо с высоким лбом сморщилось, как у младенца. Она прижала к нему длинные белые пальцы.
— Нет, нет, мама, не надо, — умоляла она сквозь слезы.
— Майкл, убей ее! — вопила Роуан. — Убей немедленно! Уничтожь ее, Майкл!
Девушка, жалобно всхлипывая, прижалась к стене.
— Мама, мама, нет! Мама, не надо!..
— Убей ее!!! — голос Роуан становился все громче и требовательнее.
— Я не могу, — простонал Майкл. — Не могу. Богом клянусь, это выше моих сил.
— Тогда я убью ее, — крикнула Роуан….