Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я переступила порог этой комнаты, но, судя по сгущающимся сумеркам за окном, — немало. Странно, что я почти не заметила течения часов и минут. Мне казалось, я только мгновение назад присела на обычный деревянный стул в небольшой, но уютной мастерской... и вот мне уже пора спешить, чтобы успеть вернуться во дворец до наступления комендантского часа. Не хотелось бы попасть в черный список капитана Драгонетти. Я ведь еще ни разу не нарушала установленные правила.
Я плавно поднимаюсь, и боль в затекших от долгого недвижимого сидения суставах дает о себе знать, заставляя меня невольно поморщиться. До этого я, честное слово, ее не замечала. Я была целиком и полностью поглощена созерцанием мастера, усердно трудившегося над своим новым шедевром; в том, что это будет шедевр, я ничуть не сомневалась. У этого человека иначе просто не бывает.
Вам когда-нибудь приходилось наблюдать за работой художника? Это удивительное зрелище. Сродни какому-то загадочному танцу. Нет, правда, я не преувеличиваю. Каждое его движение завораживает: он то приближается, то отдаляется, выбирая нужный ракурс. Страшно даже пошелохнуться, чтобы, не дай Бог, не помешать гениальному творцу и не спугнуть его вдохновение. Каждый мимолетный взгляд уверенно скользит по телу, захватывая нужную деталь, и, подобно ласкам опытного любовника, вызывает сладостную дрожь. Или, возможно, все дело в его глазах? Которые кажутся темными из-за расширившихся зрачков, но я знаю, что на самом деле они зеленые, как драгоценные изумруды в ожерелье, подаренном Лоренцо. Они будто душу наизнанку выворачивают. Видят самую суть. И каждый взгляд каким-то неведомым образом вселяет уверенность в том, что ты не просто очередной объект для рисования, а нечто большее. Или мне лишь почудилось? Меня и раньше рисовали, но я ничего не чувствовала при этом. Не было таких волшебных ощущений, что возникают с тех самых пор, как я шагнула в обитель Леонардо да Винчи с просьбой нарисовать меня.
Зная о своенравии и непростом характере Маэстро, я готовилась к долгим уговорам, но он удивил меня, легко согласившись и сразу же приступив к работе. Даже о цене не заговорил, впрочем, я готова была заплатить любую сумму. Едва мне в голову пришла идея к грядущим именинам подарить супругу свой портрет, я твердо решила, что нарисует его лучший художник Флоренции. Чего бы мне это не стоило.
И вот я стою в мастерской сеньора да Винчи, не решаясь подойти ближе к мольберту и взглянуть на первый набросок. Я знаю, что до того, как полотно будет закончено, мне придется еще несколько раз тайком покинуть дворец, чтобы Лоренцо не узнал о сюрпризе раньше времени. Я знаю, что сегодня рука гения создала лишь эскиз, основу будущего шедевра. Но мне любопытно взглянуть на него. Если мастер, конечно, позволит. Все это время я безмолвно следила за каждым движением брюнета, пытаясь угадать, какие штрихи ложатся на бумагу. Но едва ли я могла представить то, что увижу…
Леонардо, заметив мое смущение, отступает в сторону и жестом приглашает меня занять его место. Я все еще нерешительно ступаю к деревянной конструкции с прикрепленным к ней листом бумаги, и сердце замирает, когда я подхожу ближе, нечаянно задев при этом Маэстро. Мольберт стоит слишком близко к стене, а я почему-то не догадалась подойти к нему с другой стороны. Мои щеки покрывает румянец, и я поспешно делаю шаг вперед, останавливаюсь как раз напротив рисунка. Нет сил сдержать эмоции, и тихий вздох восхищения срывается с моих губ. Всего лишь карандашный набросок, но насколько четкий, насколько точный, насколько живой! Будто бы я смотрю не на бумагу, а в зеркало. Неужели я действительно так выгляжу? Это не преувеличение? Он действительно видит меня такой, как на этом рисунке?
Я не знаю, что сказать, какими словами выразить весь свой восторг, — ничего, как на зло, не приходит на ум. Но, наверное, моего выражения лица и сияющего взгляда вполне достаточно: художник тепло улыбается мне и, натягивая куртку, говорит:
— Уже поздно, а на улицах ночью небезопасно. Я Вас провожу.