Она лежит прямо под ним: в тонком кружевном пеньюаре, извивается, словно змея, а золотистые волосы разметались по подушкам. С ее полуоткрытых губ срывается едва слышный шепот, но слов ему не разобрать. Да он и не хочет слушать, ему нравится смотреть и прикасаться.
Он цепляет пальцами бретельки её наряда и тянет их вниз, обнажая это тело сантиметр за сантиметром. Касается соблазнительной, упругой груди дразнящими, мучительно-нежными поцелуями, срывая с губ своей пленницы сладострастный стон, а затем поднимается выше, прокладывая томительную дорожку из поцелуев по плечу, вверх по шейке, на которой так неистово бьется голубая жилка, и, наконец, добирается до губ и жадно накрывает их своими. Комната вокруг будто растворяется в какой-то магической, призрачной дымке.
Кроме них ничего и никого нет на этом поле битвы.
В порыве страсти его пальцы властно обхватывают ее горло, ровно настолько, чтобы она могла сделать вдох, но ощутила, кто именно владеет положением.
- Я хочу, чтобы ты схлынула! - хрипло требует он, вглядываясь в ее затуманенные желанием глаза.
И она сию же минуту повинуется, из красивой женщины превращаясь в самого настоящего монстра.
По его губам скользит улыбка. Едва уловимая, как золотые нити ее волос, раскинувшиеся у ее лица.
- Тебе нравится, гримм? – спрашивает она, смеясь, и соблазнительный, грудной звук этого смеха заставляет его кровь бурлить.
Ник Бёркхардт на миг прикрывает глаза, а затем сильнее сжимает пальцы на ее шее.
- Заткнись, Адалинда! – отвечает он и целует уродливое лицо ведьмы.



Будильник. Сегодня этот чертов будильник слишком рано прервал сон детектива Бёркхардта, оборвав всё на корню.
Этот сон снился ему почти каждую ночь. Кроме, разве что, тех ночей, когда он уставший возвращался с работы и мгновенно вырубался, не видя никаких снов вообще.
А всё началось после того, как Джульетта примерила облик Адалинды, и они занялись любовью. Но во сне это вовсе не та ночь, а тот день, когда сама ведьма соблазнила его и отобрала силу. Отличие одно – она в своём облике, и кто кого соблазняет в этом порочном сне еще неизвестно.
Ник спустился на первый этаж и, сказав ранее проснувшейся Джульетте лишь «Доброе утро, я побежал в участок», вышел из дома. Он избегал её взгляда с тех самых пор, как начались эти сны и мысли. Он испытывал чувство вины, хоть это всё и было лишь игрой фантазии. Или бредом. Или побочным эффектом магии.
Бёркхардт пока и сам не понимал.



В участке Ник почувствовал облегчение. Работа отвлекала его.
- Нашелся подозреваемый в деле об ограблении. В ресторане неподалеку посудомойщик как раз вышел покурить, когда грабитель подошел к магазину. И был он сначала не в маске, - обратился к нему детектив Гриффин.
- Серьезно? Уже составили фоторобот? – воодушевленно спросил Ник.
- И даже по базе пробили. И адресок достали.
- Ты что, всю ночь работал?
- Не спалось.
Ник усмехнулся, шутливо двинув напарника кулаком по плечу и ответил:
- Ладно, поехали, навестим этого парня.



Подозреваемого дома не оказалось, а домовладелец сообщил, что не видел его со вчерашнего дня. Он также поведал о подружке предполагаемого грабителя.
- А где эта подружка живет, вы случайно не знаете? – спросил Ник.
- А как же, я всё знаю о своих жильцах, - ответил пожилой мужчина и назвал адрес девушки.
Бёркхардт и Гриффин решили разделиться: один останется ждать подозреваемого в засаде около дома, а другой наведается к его пассии. Нику достался первый вариант.



Он просидел в машине пару часов, неистово борясь со своими мыслями об Адалинде. Во сне он четко знал, что его не просто физически влечет к ней, а что он испытывает более глубокие чувства. Появилось ли это и в реальности? Или всегда было в нем, с момента их первой встречи? Вопросов было больше, чем ответов...
Послышался мощный удар грома, засверкали молнии. Погода стремительно портилась.
Наконец, с неба хлынули струи дождя. Ник настолько углубился в размышления, что даже не подумал включить дворники, не говоря уже о том, чтобы внимательно выслеживать парня, ради которого он тут сидел.
В реальность его вернул звонок мобильного. Это был Хэнк. Он взял подозреваемого и уже вез его в участок. Ник хотел было тоже направиться туда, завел машину, как вдруг боковым зрением завидел знакомое лицо.
Это была она. Адалинда. Она выходила из магазина неподалеку и направлялась прямиком к стоянке такси, до которой было несколько десятков метров. Дождь лил как из ведра, а она могла прикрыться лишь пакетом. На своих высоких каблуках она пыталась шагать скорее, но переходить на бег обозначало бы неминуемое падение.
Губы Ника растянулись в улыбке, глядя на это.
Он вышел из машины и направился за ней, толком и не зная, зачем делает это. Спросить, когда она приехала? И какого черта? Или узнать, не магия ли это заставляет так много думать о ней?
Ник зашагал прямо за ведьмой, накрыв голову капюшоном. Он смотрел ей в след, и не мог оторвать взгляд от стройных ног, на которых в его снах не осталось и места, не обласканного им.
Но вдруг она изменила маршрут и свернула за угол, в один из переулков.
«Заметила», - пронеслось в голове гримма. Он на пару минут остановился, но затем свернул следом. Никого.
Но она не могла уйти незамеченной, впереди тупик.
Внезапно Ник услышал какой-то скрежет, а затем вовремя увернулся от летящего точно в него мусорного бака. За ним она и пряталась. Теперь же они вновь столкнулись лицом к лицу.
- Ник, рада видеть, - в свойственной ей манере наигранной вежливости произнесла Адалинда, чуть склоняя голову. Намокшие пряди казались гораздо темнее и прилипли к лицу ведьмы.
- Так рада, что снова хочешь меня убить? - уточнил гримм, не сдерживая усмешки.
- А ты разве нет? Я думала, в этом мы похожи, - парировала она.
- Зачем ты вернулась? - игнорируя ее выпады, Ник перешел к тому, что интересовало его.
Лицо Адалинды исказила гримаса презрения.
- Ты еще спрашиваешь? Я хочу вернуть свою дочь, которую вы у меня забрали! – выкрикнула она, теряя свое самообладание на глазах.
- Так было необходимо, - бесстрастно отозвался гримм.
Ведьма преисполнялась ярости с каждой секундой.
Казалось, что даже ливень усилился, подпитываемый силой ее гнева. Выбросив вперед руки, она вновь запустила в гримма мусорным баком, собираясь если не ранить его, то хотя бы унизить демонстрацией собственного превосходства.
- Как. Вы. Посмели? Вы не имели права решать за меня! - крик ведьмы вибрировал в воздухе, она метнула в гримма очередную крышку от мусорного бака, посылая следом новый и новый хлам, которым изобиловал переулок.
Нику пока удавалось уворачиваться, и его даже забавляла её злость. Но всё больше наблюдая за отчаянными попытками Адалинды причинить ему боль, его вдруг кольнуло острое чувство жалости, чего ранее с ним никогда не бывало. Он постарался отогнать это от себя, как и всё, связанное с ведьмой, в последнее время.
От льющего сплошной стеной дождя, Адалинда замешкалась, при этом не переставая выкрикивать в адрес гримма оскорбления. Нику, наконец, удалось приблизиться к ней, чтобы дать отпор.
Он толкнул ведьму к мокрой кирпичной стене, схватил за руки и защелкнул на тонких запястьях наручники, которые были всегда наготове.
- Что ты делаешь? – завопила Адалинда, отчаянно отбиваясь.
- Арестовываю тебя за нападение на офицера при исполнении!
- И что ты скажешь? Что я использовала против тебя магию? Не смеши!
- Нет, просто скажу, что ты швыряла в меня мусором. Без помощи магии.
Наручники застегнулись, и Ник с довольной ухмылкой отошел от нее на шаг. Адалинда снова начала кричать, всё сильнее и сильнее, пока из здания напротив не вылетели все стекла, а фонарь и высоковольтные провода неподалеку не заискрились. Сама же она в одно мгновение изменила облик. А затем заплакала.
Ник и сам не понял, что почувствовал в этот момент. Его сердце сжалось, а к горлу подступил ком. Он вдруг возненавидел сам себя за то, что довёл её до истерики. Плохо отдавая себе отчет в том, что он делает, гримм медленно приблизился к ведьме, и они оказались лицом к лицу так близко, как давно уже не были.
Протянув руку к её уродливому лицу, Ник осторожно вытер катящуюся по щеке слезу. Глаза Адалинды округлились от недоумения, и другие слезы остались непролитыми.
- Успокойся и схлынь обратно, - мягко велел Ник. Как и в его снах, она беспрекословно повиновалась.
Как только он вновь увидел перед собой её красивое лицо, то больше не смог сдерживаться. Он взял её за талию и плотнее прижал к стене, а затем впился в её рот поцелуем таким отчаянным и жаждущим, что это ошеломило и его самого. Гримм ожидал, что ведьма оттолкнет его и предпримет очередную попытку использовать против него магию, но она не сопротивлялась, а даже наоборот.
Дождь прекратился, и впервые за последний час из-за плотных свинцовых туч выглянуло солнце. А они всё так же стояли у стены, целуясь, и кроме них ничего и никого не было на этом поле битвы. Минуту. Две. Пять.
Но будто удар по голове – и Адалинда резким движением оттолкнула его магической силой и кинулась прочь. Гримм отлетел на несколько метров и упал прямо в лужу и осыпавшееся стекло.
Он приподнялся и увидел, как ведьма, сняв каблуки, убегает и скрывается за поворотом.
Обессиленный и слегка отчаявшийся, он снова лег на мокрый холодный асфальт и взглянул на грозовые тучи в небе. Вновь усилившийся дождь омывал его лицо, затекал в глаза.
Ник левой рукой нащупал осколки стекла и со всей силой сжал их до крови, до неистовой боли. «Джульетта, подозреваемый, Монро», - он изо всех сил пытался бороться с самим собой, заполняя свои мысли кем-то другим, отвлекаясь болью. Но, вновь закрывая глаза, он видел лишь её. Война с самим собой была проиграна.
Капитуляция неизбежна.