«В творчестве может быть такое же разнообразие судеб, как и в любви»

Ирина, если бы я была волшебницей и могла материализовывать вещи, то среди прочего у меня появилась бы книжка «Carere morte», но не простая. А в бархатном таком винно-красном переплёте, с тяжёлой железной застёжкой и хрустящими пергаментными страницами… Так мне почему-то очень живо представляется её бумажный вариант. А какой Вы видите обложку «Либитины»?
Обложка гладкая, краски — 50 оттенков черного. Картинка — вариации с луной, силуэтами голых деревьев, туманными пустошами. Для «оживления» пейзажа можно добавить воронов и волков.

Вы упоминали, что «Carere morte» родилась по ходу ролевой игры. Я ничего не знаю о ролёвках, но участвовала в разновидности мифодрамы по методу Магический Театр и знаю, что групповая динамика даёт очень неожиданные результаты, неоднократное полное переосмысление всего действа. ИМХО было бы интересно сблизить литературу с психодрамой и ролевой игрой, книги на таком материале могли бы открыть целый новый жанр. Как относитесь к такой идее? Что для Вас ролевая игра? Повилял ли этот опыт на «Либитину», планируете ли в дальнейшем к нему обращаться?
Симбиоз РИ и писательского творчества может быть очень интересным. Проявляется эффект: «Одна голова хорошо, а две лучше». Другие игроки привносят свое видение сюжета, характеров и мотивации героев, текст получается менее шаблонным. Но тут сразу же возникает вопрос о соавторстве…
РИ для меня сначала были способом сбежать от скучной реальности, позже — способом познать себя, свои возможности, проверить свои силы. А под занавес увлечения я даже додумалась до проигрывания в РИ каких-то волнующих меня по жизни ситуаций, пыталась через игру найти выход из них.
Сейчас я в РИ участия не принимаю. Сначала писательство полностью поглотило… а теперь, думаю, просто уже не смогу к играм вернуться. Возраст и настрой уже не те. Так что в «Либитине» никакого влияния РИ нет.

Одно дело — кто человек по паспорту. Другое дело — как он чувствует сам себя. Я думаю, человек пишущий по-настоящему раскрывается в своём «выдуманном» мире, на страницах книги. Если бы к Вам сейчас пришли «carere morte», прямо из Терратиморэ, как бы Вы объяснили им: кто Вы? А если бы они спросили о Ваших планах на будущее?
О-о-о, я не из тех авторов, кто с радостью пригласил бы своих героев поболтать на чашку чая. Наверное, я им ничего не стала бы объяснять. Заслонила бы лицо ладошкой и постаралась смешаться с толпой. Такая встреча меня бы обескуражила. Помню, когда заканчивала вуз, и настала наша очередь организовывать посвящение первокурсников, мне досталось написать текст вступления. Ну, я хорошо повеселилась, пока писала… А когда посвящение началось и эти МОИ слова зазвучали со сцены, вдруг почувствовала дикое смущение. Тогда я впервые почувствовала, что значит хотеть провалиться сквозь землю. До этого, в школе, я часто радостно декламировала со сцены стихи… но то были чужие стихи. А вот свое слышать со стороны, тем более встретить… Нет, я брошусь бежать. А потом, с безопасного расстояния, буду тихонько наблюдать и затаенно улыбаться. О планах на будущее, соответственно, речь вряд ли зайдет.

Вампиры, как известно, существа выдуманные, но о них много пишут. Как Вы считаете: почему? В них так много от настоящих людей? Или в них есть что-то, к чему настоящие люди стремятся? Чем Вас привлекла вампирская проза? Нашли Вы в ней то, что ожидали?
Чем вампиры привлекают людей? Наверное, красивым сочетанием опасности и загадочности. И, разумеется, силой и сверхспособностями, если говорить о современной трактовке этого образа. Конечно, многих привлекает вампирское бессмертие. А чем меня привлекла вампирская тема? Вот уж не знаю. Я попала в этот жанр случайно и сначала так презрительно посматривала на рамки вампирского сюжета: мол, очень уж они узки, автору негде развернуться. Ну, вампир и вампир, кровь пьет, в гробу спит, чеснок не любит — скука, один и тот же набор характеристик. То ли дело НФ, космическая фантастика — можно придумать целый новый мир, биологические особенности, культуру, религию инопланетных рас… Но позже я поняла, что рамки вампирской темы так же широки, как и любой. Ведь можно подойти к вампирам со стороны психологии, их отношений с людьми и найти множество интересных и до сих пор мало проработанных тем.

Предположим, мы перенеслись на сто лет вперёд. Как Вы видите эволюцию образа вампира? Кто из менее прославленных мифологических существ мог бы его заменить, если он исчезнет?
Мне кажется, сейчас в мире мифологических существ, как и в реальном, идет процесс глобализации. Общими становятся сверхспособности, уязвимости, даже внешность. Уже сейчас порой сложно разобрать, вампир перед тобой или супермен. Мифологические существа становятся салатом из самых разнообразных ингредиентов, казалось бы, несочетаемых друг с другом, из разных эпох, из разных культур. И если человечество со временем станет смуглым, а блондинки исчезнут как вид, то и мифологические существа, может быть, однажды придут к окончательному «общему знаменателю».

Насколько я знаю, некоторым людям кажется, что они «родились не в ту эпоху». А какая эпоха Вам ближе? Вы чувствуете себя человеком своего времени, или предпочли бы куда-то переселиться? Вампир — существо вневременное, и на конкурсе намечается тема «Дыхание времени». Есть ли эпоха и культура, которые хотелось бы исследовать?
Я живу в свое время. Да, порой мне не хватает сказки, не хватает галантности позапрошлого века, но все это легко восполнить, сходив на бал или на ролевую игру по фэнтези-миру. Наше время мне этим и нравится — огромным выбором возможностей осуществить свою мечту. Даже в родном Кирове сейчас уже несколько школ исторического танца.
Тем конкурса я заметила и «поставила галочку», хотя вряд ли вернусь к писательству так скоро. Впрочем, в своих романах я никогда не стремилась скрупулезно воспроизводить эпоху. Как историк я безалаберна и некомпетентна, я лишь «мимикрирую» своих героев под выбранное время действия, а не проживаю в нем с ними. Соответственно, о серьезном исследовании эпох-культур говорить не приходится.

Что любите читать? Берёте ли кого-то из любимых авторов за образец, когда пишете сами? Вообще, что вдохновляет? И для чего нужны книги?
Моя любовь еще с детства — научная фантастика, космическая фантастика. Хотя сейчас они не в приоритете — я прежде всего обращаю внимание на классику, иностранную и русскую. Благо, непрочитанного там много. Насчет образцов — когда я садилась за трилогию, намеренно не брала в руки книги вампиристов. Боялась с одной стороны, что увижу похожий сюжет, героя или концепцию чего-либо и потом не отделаюсь от мыслей о плагиате. А с другой стороны боялась, что перейму чужой стиль. Такое случалось уже. В юности писала нечто фанфикообразное по Толкину, к счастью, оно не ушло дальше тетрадки… И по стилю это была дикая смесь Натальи Васильевой и Булгакова.
Что вдохновляет… Для меня вдохновение — это такой сложный многоступенчатый процесс. Перво-наперво я ловила атмосферу будущего романа — чаще всего под воздействием какой-либо музыки. Далее в муках рождался сюжет, концепция мира: я находила оригинальные вещи там, и это тоже провоцировало вспышки вдохновения, когда уже пальцы чесались сесть и написать. Наконец, герои, их самые яркие сцены… — это уже последняя волна вдохновения. А потом я просто садилась и писала текст.
Для чего нужны книги. Какой глобальный вопрос! Это и способ познания мира, и способ убежать от него, и возможность обессмертиться, и возможность заработать деньги. Ими можно убить время и подпереть стол, если сломается ножка. Но, наверное, следует отвечать только за себя. Признаюсь, я чересчур перегружаю информацией свой мозг. Я просто какой-то книжный вампир. Это даже часто мешает мне жить. Так что книги — это моя плохая привычка.

Есть ли что-то, что никто не заметил в Ваших романах — и от этого обидно? Все ли читатели всё проницают?
Конечно, ждешь понимания. Оно очень важно — для уверенности, что получается излагать доступно. Но не менее интересен и не менее нужен от читателя оригинальный взгляд. Я сначала могу принять его в штыки, но потом соглашусь. Другой угол зрения обогащает историю в целом, порой выводит на новые идеи — по тому же миру или по другим.

То есть знакомый автор, с которым пуд соли съеден, уже не обладает незамыленным взглядом?
Да, конечно. Его мнение я уже могу, в целом, предсказать. Представить себе, что конкретному человеку точно понравится, а что нет. В нынешнем судейском обзоре самым интересным мнением о «Либитине» мне кажется мнение человека, незнакомого с трилогией «Carere morte».

Почему и сами предпочитаете обращаться к текстам авторов, с которыми не знакомы лично? Чтобы не быть ограниченной необходимостью подавать критику с учетом отношений? Или хочется свежей крови?
Свежей крови.

Был ли это разовый укус или обмен репликами продолжается, и такой диалог привнес что-то в Ваше творчество?
Разовый. Прошлогодний обзор жюри укрепил меня в мысли, что нужно проработать психологию героев в следующем романе и обратить внимание на язык.

Под оригинальным взглядом стороннего читателя имеется в виду — незамутненный знанием контекста Вашего творчества? Или это взгляд человека, который произведение пропустил через себя и истолковал его в чем-то произвольно, при этом удивил своей трактовкой?
И то, и другое. Хотя мы сейчас говорим о том, что для меня несколько в прошедшем времени. Сейчас я не хочу вообще никаких взглядов. Конкурс был последней площадкой, где я надеялась получить отзывы.

В ходе конкурса Вы несколько раз упомянули, что «в завязке», и о том, что роман намерены из Сети убрать…
Решение закончить с писательством пришло не с бухты-барахты. Когда писала сначала фантастический роман, а потом «Либитину», крепло ощущение, что я делаю уже не то... Не так, как было с трилогией. Может, она была графоманской и во многом наивна и сыра, но тогда было вдохновение. И такая... наглость: эту историю надо рассказать миру — и все! А два более поздних романа получились уже... техничными. Без души. Я отрабатывала разные вещи: композицию, психологию, описания, интригу, но не выплескивала частичку души. Сложилась смешная ситуация: вроде писать стала лучше, понятнее читателю, сюжет получается более связным, четче стали линии героев, романы уже похожи на что-то, что в издательстве не отправят сразу же в корзину как графомань... А работать дальше в этом направлении не хочется. Едва в творчестве проглянули черты ремесла, как весь мой запал и пропал. А еще фэнтези надоело. Тошнит от эпичности. Несерьезно это, а серьезное писать пока кишка тонка. Для того чтобы я снова взялась за какую-то историю, должно случиться какое-то сильное потрясение, а этого мне совсем не надо по жизни. А идеи роятся... и фэнтезийные, и фантастика. Получается, прервалась на середине истории... Поэтому я так категорично заявляю, чтоб не искуситься.

Этот контраст в Ваших настроениях — по сравнению с прошлым годом — сильно бросился в глаза. Первое ощущение, что у Вас случился некий опыт. Встреча с писательством не как с развлечением или упражнением, а чем-то гораздо более серьезным.
Да, об этом я и говорю. Я наконец-то поняла, какая это... работа. И поняла, что выполнять ее пока не готова. И не имею права, ибо кризис, и дома голодные муж и сын.

Работа — в плане внутренней ответственности?
В смысле — ответственность перед читателем? Не рассматривала с такой точки зрения. Я рассматривала в плане качества подготовки: история, научные данные и прочее. Чтобы текст был достоверным хотя бы в этих отношениях. Это месяцы работы. А еще ведь психология, развитие характеров персонажей, преломление их в сюжете, красиво подающая это все на блюде композиция…

А если говорить об ответственности перед: мирозданием, Богом, музой, ноосферой (нужное подчеркнуть)?
Не знаю, я не писала никогда что-то, противное своим принципам. Была идея рассказа на конкурс, интрига там была классная (вот не похваляюсь, правда, классная!). Но в итоге писать не стала, потому что сюжет — сплошная беспросветность. А это не мой принцип в творчестве.

Можно ли сказать что такой опыт — «делаю уже не то» — необходим каждому автору? И для чего? Как пропускной пункт, как последняя возможность передумать, как ступенька к росту?
Может быть, это естественные муки роста. Я пока не поняла. Сначала мне писательство казалось таким... чудом. «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» и все такое. А сейчас оно мне кажется исключительно работой, и я почему-то уже не могу в нее вложить частичку души.

То есть теоретически может быть такое, что писательский опыт ограничивается одним (двумя-тремя) произведениями, — и потом эта дверь навсегда захлопывается? Или же — человек сам захлопывает?
В творчестве может быть такое же разнообразие судеб, как и в любви.

Предположим, Вы отходите от литературного творчества. Заменяете его чем-то другим. Будет ли ощущаться в таком случае его отсутствие? Вроде как потерянная любимая вещь, дорогой человек, ампутированная конечность? Или жить станет приятнее?
Я живу так с Нового года, и пока мне жить приятно. Хорошо, спокойно так. Читаю, фильмы смотрю, погружаюсь в судьбы чужих героев. И, знаете, это здорово: с интересом следить за чужими сюжетами, без груза ответственности перед читателем на плечах! Только вот недавно на работе поймала свое отражение в мониторе ноутбука, и неприятно укололо осознание того, что там совсем не приветливый консультант из зоомагазина. Там побитая прожитыми жизнями своих героев писательница. Немного Мира, немного даже Ариста... И, боюсь, я теперь всегда буду видеть в своем отражении вот это.

Это неизбежно для автора — быть потрепанным судьбами и трагедиями своих персонажей?
Если он пропускает их через себя, то да. И если относится к ним как к реальным событиям, а не игровым. А то знаете, во многих фэнтези-романах героиня и сиротка, и смертельно больная, и друзья у нее гибнут, и любимые, и сама она убивает — а воспринимается это все одинаковой... ровной водной гладью что ли...

Значит, авторско-персонажная эмпатия — необходимый элемент?
Не для всех жанров, я думаю. В писательстве вообще мало однозначного, мне кажется.

В разговоре о жанрах проскользнуло разделение на серьезное и несерьезное. Когда роман становится серьезным? Когда он не фэнтези?
В фэнтези много всего — декорация целого мира, куча рас, культур, связей (между героями и на более высоких уровнях). Я люблю все это, восхищаюсь, когда вижу детально продуманный, красивый мир. Но порой вижу или читаю какую-то камерную простую историю из жизни реальных людей в реальном мире и ловлю себя на мысли, что все вышеперечисленное из фэнтези — только мишура. Может, это еще и усталость от голливудских фентезийных блокбастеров, где много драк, много эпичной музыки и исчезающе мало смысла.

Человек, тяготеющий к камерным реальным историям, не будет ли по природе своей уклоняться от творчества вообще?
Надо найти и допросить! Может, я, завязатый фэнтезийщик, сейчас вдруг стала тяготеть к камерности-реальности, как кудрявые барышни мечтают распрямить волосы, а те, что с прямыми волосами, вьют локоны?

Почему фэнтези обязательно ассоциируется с эпичностью? Не является ли эпичность тем, что приносит в текст сам автор?
Можно и без нее обойтись, но у читателя тогда может возникнуть ощущение, что чего-то не хватает. Если ограничиться несколькими героями и связать их любовной линией, допустим, тогда получится уже любовно-фантастический роман, другой жанр. Вроде так?

Существует установка: «Я пишу фэнтези, значит, должен делать так... Я пишу детектив, значит, надо делать вот это...» Но ведь жанры и их законы формируются людьми. Чувствуется ли диктат жанра? Автор выбирает наиболее близкий себе жанр? Или автору не приходит в голову, что можно развивать свое направление?
Да, диктат жанра чувствуется. Но плохо не то, что существуют жанры со своими устоявшимися рамками, а то, что издательства загоняют начинающих писателей в эти рамки, выпуская серии. Или пиши роман по инструкции, или пиши в стол. Но и писателей сейчас тоже много развелось ввиду поголовной грамотности... И это другая сторона медали. Положимся на естественный отбор.

Если говорить об издательствах... Что все-таки предпочтительнее: книга в обложке или книга в Сети, которая имеет шанс достичь большего числа читателей?
Фетишизм на тему: «Хочу красииивую книжечку со своей фамилией на обложке!» у меня давно прошел. Вариант с размещением «Лишенных смерти» в Сети меня вполне устроил. А издательства, которые готовы напечатать все что угодно за деньги автора, что самое ужасное, без вычитки, без редактуры... Не думаю, что когда-либо соблазнюсь этим. Если плохой роман, значит, плохой, и не надо его пропихивать в свет, губить деревья. Лучше выпустить роман в инет-море; выживет — значит, не так уж и плох.

Что подразумеваете под «выживет», «получит успех» — «получит ту реакцию, которую хотелось»?
Романы живут, когда их читают. А «реакция, какую хотелось» — как-то не очень звучит. Пусть будет: «Какую заслужил». Автор должен писать и… наверное, все. К сожалению, он слишком много времени и сил тратит на ожидание отдачи, и это неистребимо.

Случалось ли, что в отклике автора-друга, улавливалась не то чтобы фальшь, а скорее — желание приободрить, тактично умолчать о каких-то проблемах текста?
Да, часто. В том смысле, что мне часто так кажется, хотя, скорее всего, я слишком подозрительна.

А сами так делаете?
Я пишу, что вижу, но стараюсь в мягкой форме критику подать, не в категорично-ультимативной. Получается не всегда. Еще раньше часто делала ошибку: начинала фантазировать-предлагать, как огрехи можно исправить. А не надо было этого делать. В чужом доме мебель не переставляют.

Какие же критерии проверки — польстили или выдали правду-матку?
Черт знает… Нет у меня критериев. Я так и не смогла с этим разобраться. Даже для себя не смогла понять, зачем просила у того или иного автора отзыв — правды хотелось или чтобы он просто поддержал.

Так, может, и не нужна автору правда и критика? Может быть, всегда нужна только поддержка, а необходимость критики — это так, миф?
Нужно и то и другое. Но без фанатизма, свой мозг и свой голос у автора должен быть.

Если бы Вы могли выбрать вопрос, который больше хотелось бы услышать, от интервьюера, что это был за вопрос?
Спросите что-нибудь о конкурсном романе, чтобы я почувствовала себя его автором

Тогда такой незатейливый вопрос — о чем он? Какова самая суть и сердцевина романа?
Я ужасно боюсь вопросов о смысле своих произведений. Сюжет повторяет сказку, которая рассказывается в начале романа — о борьбе с «Порождением Тьмы» и исцелении. В общем-то, все, что у меня есть по Терратиморэ, — все про болезнь (вампиризм) и исцеление. Я ж ветврач, лечу всяких зверушек. А еще — это роман, которого нет, хотя, судя по реакции читавших, никто это не заметил. Или заметили, но решили, что это неважно. Ведь на самом деле рукопись, которую мы все «читали», сожгли в последних строчках. Потому что — «это же Либитина». Кто читал трилогию, поймет. Приношу извинения читателям за такой мозговынос. Я не люблю такие концовки как читатель, но тут пошла на поводу у героини.
Возвращаться к этой истории я точно не буду, она закончена. В истории земли страха остался неохваченным момент «через сто лет после Либитины» и «за сто лет до Миры», великий вампир и возвышение Дэви. Это белое пятно тоже ко мне сейчас взывает, но — я держусь.