Преодоление собственного языка и уход от любимой темы – одно из свидетельств мастерства. Очень велико искушение остаться на проторенной дорожке. Особенно, когда герой имел успех. Можно придумать продолжение первого романа, работать на уже построенном фундаменте. Можно создавать истории по одному лекалу. Когда автор одним движением сметает с письменного стола ворох наработанного за предыдущий период и начинает фактически с нуля, это акт писательского мужества.
После прошлогоднего «Сохрани во мне человека» трудно было предугадать, каким плугом автор возьмется возделывать вампирскую ниву дальше. А что возьмется, сомнений не возникало. И вот у нас есть «Книга правды».
Если «Сохрани…» цеплял насыщенным началом, драматичным, эмоционально сгущённым внутренним монологом героини, то в этом романе запев стандартный и усыпляюще-монотонный: есть вампир, который давно живет на свете, ему скучно, он лениво перемещается по миру и пишет мемуары. Есть спутник-вампир, к которому герой не на шутку привязался. И, наконец, есть женщина - в прямом смысле слова женщина-вамп. Элайджа, компаньон главного героя, теряет от неё голову, связывает с ней свою судьбу – и спустя короткое время совершает самоубийство. Что же произошло? Герой – существо, которое трудно назвать одаренной личностью, выдающимся человеком или ярким вампиром, - принимает решение написать книгу, в которой были бы беспристрастно изложены события, приведшие к такому исходу. Герой пускается в путь и встречается с теми, кто так или иначе сталкивался с таинственной Розали.
Читая первые главы, припоминаешь райсовского Луи. А вот дальше по этой канве вышивается рассказ, который почти не опирается на те точки, которые заявлены как опорные. Антураж вампирского существования – ассоциации, снабжение кровью, образование пар – оттесняются на второй план. На первый выходят ощущения. Аромат загадки с привкусом легкой грусти. Остывающие и вновь вспыхивающие душевные порывы. Очень достоверно прописанные перепады от «я во что бы то ни стало докопаюсь до сути» к «лучше не связываться, да и неохота». Интригу в этом романе образуют не хитроумные детективные загадки, не разрешение конфликта на событийном уровне, не то, как персонаж выкрутится из запутанных обстоятельств, не преодоление череды препятствий на пути к хэппи-энду, а поиск ответа на вопрос, который не дает главному герою покоя.
К концу романа возникает подозрение, что сама Розали не так уж для героя важна. Кажется, на самом деле он пытается осознать, как же так получилось, что единственное близкое ему существо ушло от него безвозвратно. «Я хочу узнать её, чтобы понять, как всё произошло. Смерть Элайджи до сих пор не даёт мне покоя», - заявляет он. Хотя он постоянно говорит о том, что всего лишь пытается прояснить обстоятельства смерти друга, кажется, что на более глубоком уровне он не смирился с его уходом. Так родственники людей, погибших в катастрофах или ставших жертвой преступления, снова и снова задаются вопросом: «Почему?» Этот вопрос может распадаться на несколько: «Почему он оказался в тот день на том перекрестке?», «Почему двигатель самолета отказал?», «Почему он поехал по этой улице?» На самом деле за всем этим стоит только один вопрос: неужели это в самом деле произошло с моим близким – и неужели это произойдет со мной? То, как деликатно передано состояние неудовлетворенности рациональными ответами, вызывает уважение. Автор описывает путешествие души. Пред нами не привычное скитание скучающего вампира по миру, а одиссея по поиску себя.
Разгадка тайны личности Розали, доведшей друга до самоубийства, оборачивается загадкой Смерти, забравшей самое дорогое. Вот так, походя, среди других своих жертв. Пробегают легкие мурашки, когда читаешь, что еще до обращения было в этой женщине нечто нечеловеческое. Как и в каждом романе-путешествии, в «Книге правды» происходит взросление героя. Он, не умевший любить или испытывать привязанность, открывает для себя суть этой душевной способности. Сталкиваясь с тем, кто испытывал страсть, он заново повторяет трудный для него материал, открывает новые его главы, а Розали, бунтующая против привязанностей, становится показательной иллюстрацией. Герой не только пишет книгу правды, но и читает учебник жизни.
Что такое правда в этом романе? Не один-единственный факт или признание главной героини. Не точная реконструкция обстоятельств самоубийства. Не раскопанный грязный секрет. Собирая свидетельства, герой восстанавливает целостную картину механизмов жизни и правду о себе. Возможно, это случайная ассоциация, но всплывает в памяти «Книга жизни». Случайная или автор сознательно заменил одно слово?
Уходя, о себе оставляешь память. Какой она будет? Не окажется ли, что описание жизни уместится в одну фразу: «Негодный вампир», «Дрянной человек»?
Говорить о романе можно много. Он мал по объему и на первый взгляд очень прост. Линейное построение не даст запутаться, времени на прочтение требуется пара часов, многоэтажные интриги отсутствуют. Однако благодаря своей внешней безыскусности он приобретает важное свойство: его можно перечитывать много раз. Разгадав один раз хитроумную детективную загадку, теряешь к ней интерес. Здесь же есть что посмаковать. Текст инкрустирован эпизодами, которые радуют своей философичностью. Вдруг, как вкрапления, обнаруживаются меткое наблюдение или озвучивается точная максима. Эти эпизоды-вставки так и тянет сравнить с драгоценными камушками, и не только потому, что они украшают повествование, но и потому что они самодостаточны. Это законченные философские мини-рассказы. Читатель может возвращаться к ним не раз, и каждый раз открывать для себя новый приятный сюрприз.
С удовольствием перечитываются и отдельные маленькие зарисовки. Например, намертво застряла в памяти сценка, где герой испытывает неловкость оттого, что случайный собеседник принял историю гибели его семьи ближе к сердцу, чем он сам. Пара фраз, пара штрихов, а хочется аплодировать.
Населяют роман чудесные живые герои – Юджин, Гаспар, Данко и другие. Диалоги написаны легко, образы поданы без нажима. Были и будут вампиры-модели и миленькие вампирши, но герои «Книги…» берут жизненностью. Беседа с Урсулой оставляет ощущение, что героиня только что сидела на краю твоей постели, и ты собственными глазами наблюдал смену выражений на ее лице. В ее монологе есть ряд фраз, которые лепят ее образ ярче данного в начале портрета.
Написан роман выдержано, ровно, нет рваностей в стиле, речь других героев естественна и индивидуализирована. Создано свое течение времени. Не успеваешь опомниться, как уже заражаешься от героя его одержимостью. И это самое замечательное, что удалось сделать автору: прокатить читателя не на грузовике быстрых сцен, как в боевике, или любовных страстей, а на легкой уязвимой двуколке настроения. Вперед читателя несет именно она. За счет настроя и только настроя читаешь дальше, проникаешься болезненной увлеченностью героя, сам ищешь Розали. Разделяешь его скуку, его опасениями, что он никудышный вампир, проникаешься его симпатией к персонажам или его страхами.
Конечно, старательный читатель найдет в «Книге…» недостатки, какое же произведение без них. Странно, например, что лорд разговаривает языком простолюдина. Просторечные выражения вроде «нахапать себе немного деньжат» добавляют речи разговорности, но не согласуются с заявленной аристократичностью героя. Странно, что он не умеет рисовать, сочинять музыку, писать. Это базовые навыки знати. Наивным кажется заявление, что лорды только и делали, что ничего не делали. Матчасть прихрамывает, но, по счастью, внимания уделяется историческим экскурсам не так уж много, так что ущерб удается свести к минимуму. И история обращения героини получилось экзотичной. Речевые ошибки и стилистические зазубрины тоже имеются, но они уйдут после того как роман вылежится и его отшкурят парочкой правок.
Зато есть замечательный финал. Правильный финал. Автору удалось уйти от построения произведения событиями – роман строится из блоков настроения и осмысления. Это не роман действия, но от этого он не становится менее увлекательным, напротив, он становится непредсказуемым. От последней главы пробежались мурашки. Прекрасная сцена. Кажется, сам смотришь глазами героя, едва ли не кожей осязаешь отделяющие от героини метры, видишь её обнажённую спину. Становится так страшно: а вдруг он сейчас сделает что-то банальное? Спасибо автору за то, что не разочаровал.
Чувство меры, иначе вкус – то, без чего не бывает писателя. В «Книге правды» автор его демонстрирует и в целом и в мелочах, а значит, беспокоиться за дальнейшую судьбу его таланта не приходится.
Если «Сохрани…» цеплял насыщенным началом, драматичным, эмоционально сгущённым внутренним монологом героини, то в этом романе запев стандартный и усыпляюще-монотонный: есть вампир, который давно живет на свете, ему скучно, он лениво перемещается по миру и пишет мемуары. Есть спутник-вампир, к которому герой не на шутку привязался. И, наконец, есть женщина - в прямом смысле слова женщина-вамп. Элайджа, компаньон главного героя, теряет от неё голову, связывает с ней свою судьбу – и спустя короткое время совершает самоубийство. Что же произошло? Герой – существо, которое трудно назвать одаренной личностью, выдающимся человеком или ярким вампиром, - принимает решение написать книгу, в которой были бы беспристрастно изложены события, приведшие к такому исходу. Герой пускается в путь и встречается с теми, кто так или иначе сталкивался с таинственной Розали.
Читая первые главы, припоминаешь райсовского Луи. А вот дальше по этой канве вышивается рассказ, который почти не опирается на те точки, которые заявлены как опорные. Антураж вампирского существования – ассоциации, снабжение кровью, образование пар – оттесняются на второй план. На первый выходят ощущения. Аромат загадки с привкусом легкой грусти. Остывающие и вновь вспыхивающие душевные порывы. Очень достоверно прописанные перепады от «я во что бы то ни стало докопаюсь до сути» к «лучше не связываться, да и неохота». Интригу в этом романе образуют не хитроумные детективные загадки, не разрешение конфликта на событийном уровне, не то, как персонаж выкрутится из запутанных обстоятельств, не преодоление череды препятствий на пути к хэппи-энду, а поиск ответа на вопрос, который не дает главному герою покоя.
К концу романа возникает подозрение, что сама Розали не так уж для героя важна. Кажется, на самом деле он пытается осознать, как же так получилось, что единственное близкое ему существо ушло от него безвозвратно. «Я хочу узнать её, чтобы понять, как всё произошло. Смерть Элайджи до сих пор не даёт мне покоя», - заявляет он. Хотя он постоянно говорит о том, что всего лишь пытается прояснить обстоятельства смерти друга, кажется, что на более глубоком уровне он не смирился с его уходом. Так родственники людей, погибших в катастрофах или ставших жертвой преступления, снова и снова задаются вопросом: «Почему?» Этот вопрос может распадаться на несколько: «Почему он оказался в тот день на том перекрестке?», «Почему двигатель самолета отказал?», «Почему он поехал по этой улице?» На самом деле за всем этим стоит только один вопрос: неужели это в самом деле произошло с моим близким – и неужели это произойдет со мной? То, как деликатно передано состояние неудовлетворенности рациональными ответами, вызывает уважение. Автор описывает путешествие души. Пред нами не привычное скитание скучающего вампира по миру, а одиссея по поиску себя.
Разгадка тайны личности Розали, доведшей друга до самоубийства, оборачивается загадкой Смерти, забравшей самое дорогое. Вот так, походя, среди других своих жертв. Пробегают легкие мурашки, когда читаешь, что еще до обращения было в этой женщине нечто нечеловеческое. Как и в каждом романе-путешествии, в «Книге правды» происходит взросление героя. Он, не умевший любить или испытывать привязанность, открывает для себя суть этой душевной способности. Сталкиваясь с тем, кто испытывал страсть, он заново повторяет трудный для него материал, открывает новые его главы, а Розали, бунтующая против привязанностей, становится показательной иллюстрацией. Герой не только пишет книгу правды, но и читает учебник жизни.
Что такое правда в этом романе? Не один-единственный факт или признание главной героини. Не точная реконструкция обстоятельств самоубийства. Не раскопанный грязный секрет. Собирая свидетельства, герой восстанавливает целостную картину механизмов жизни и правду о себе. Возможно, это случайная ассоциация, но всплывает в памяти «Книга жизни». Случайная или автор сознательно заменил одно слово?
Уходя, о себе оставляешь память. Какой она будет? Не окажется ли, что описание жизни уместится в одну фразу: «Негодный вампир», «Дрянной человек»?
Говорить о романе можно много. Он мал по объему и на первый взгляд очень прост. Линейное построение не даст запутаться, времени на прочтение требуется пара часов, многоэтажные интриги отсутствуют. Однако благодаря своей внешней безыскусности он приобретает важное свойство: его можно перечитывать много раз. Разгадав один раз хитроумную детективную загадку, теряешь к ней интерес. Здесь же есть что посмаковать. Текст инкрустирован эпизодами, которые радуют своей философичностью. Вдруг, как вкрапления, обнаруживаются меткое наблюдение или озвучивается точная максима. Эти эпизоды-вставки так и тянет сравнить с драгоценными камушками, и не только потому, что они украшают повествование, но и потому что они самодостаточны. Это законченные философские мини-рассказы. Читатель может возвращаться к ним не раз, и каждый раз открывать для себя новый приятный сюрприз.
С удовольствием перечитываются и отдельные маленькие зарисовки. Например, намертво застряла в памяти сценка, где герой испытывает неловкость оттого, что случайный собеседник принял историю гибели его семьи ближе к сердцу, чем он сам. Пара фраз, пара штрихов, а хочется аплодировать.
Населяют роман чудесные живые герои – Юджин, Гаспар, Данко и другие. Диалоги написаны легко, образы поданы без нажима. Были и будут вампиры-модели и миленькие вампирши, но герои «Книги…» берут жизненностью. Беседа с Урсулой оставляет ощущение, что героиня только что сидела на краю твоей постели, и ты собственными глазами наблюдал смену выражений на ее лице. В ее монологе есть ряд фраз, которые лепят ее образ ярче данного в начале портрета.
Написан роман выдержано, ровно, нет рваностей в стиле, речь других героев естественна и индивидуализирована. Создано свое течение времени. Не успеваешь опомниться, как уже заражаешься от героя его одержимостью. И это самое замечательное, что удалось сделать автору: прокатить читателя не на грузовике быстрых сцен, как в боевике, или любовных страстей, а на легкой уязвимой двуколке настроения. Вперед читателя несет именно она. За счет настроя и только настроя читаешь дальше, проникаешься болезненной увлеченностью героя, сам ищешь Розали. Разделяешь его скуку, его опасениями, что он никудышный вампир, проникаешься его симпатией к персонажам или его страхами.
Конечно, старательный читатель найдет в «Книге…» недостатки, какое же произведение без них. Странно, например, что лорд разговаривает языком простолюдина. Просторечные выражения вроде «нахапать себе немного деньжат» добавляют речи разговорности, но не согласуются с заявленной аристократичностью героя. Странно, что он не умеет рисовать, сочинять музыку, писать. Это базовые навыки знати. Наивным кажется заявление, что лорды только и делали, что ничего не делали. Матчасть прихрамывает, но, по счастью, внимания уделяется историческим экскурсам не так уж много, так что ущерб удается свести к минимуму. И история обращения героини получилось экзотичной. Речевые ошибки и стилистические зазубрины тоже имеются, но они уйдут после того как роман вылежится и его отшкурят парочкой правок.
Зато есть замечательный финал. Правильный финал. Автору удалось уйти от построения произведения событиями – роман строится из блоков настроения и осмысления. Это не роман действия, но от этого он не становится менее увлекательным, напротив, он становится непредсказуемым. От последней главы пробежались мурашки. Прекрасная сцена. Кажется, сам смотришь глазами героя, едва ли не кожей осязаешь отделяющие от героини метры, видишь её обнажённую спину. Становится так страшно: а вдруг он сейчас сделает что-то банальное? Спасибо автору за то, что не разочаровал.
Чувство меры, иначе вкус – то, без чего не бывает писателя. В «Книге правды» автор его демонстрирует и в целом и в мелочах, а значит, беспокоиться за дальнейшую судьбу его таланта не приходится.