В ролях:
Камилла — CamiRojas,
Аркадий Петрович Войтек — Эва Баш,
Василиса — Алексей Романчук,
Карл Шмидт — Кейт Эллисон,
Лари — Ирина Некрасова,
Татьяна — Татьяна Шуран,
Энни — Over,
Бен — Люсиль Кармет,
Эдвард — Наталья Никиташина.


Бену понадобилась секунда, чтобы оценить ситуацию. Выбор у него был небольшой. Либо напороться на пулю, либо присоединиться к своим друзьям, что оказались в объятиях медикаментозного сна. Вампир выбрал второй вариант, тем более ему было чисто по-человечески интересно, что же тут за спектакль такой разыгрывается. Имитируя обморок, закатив глаза и театрально “ахнув”, вампир свалился грузным телом к ногам Камиллы.
Кажется, ему поверили не сразу. Носок мягкой туфли хозяйки дома осторожно дотронулся до ребер.
А вскоре скрипнула дверь и раздались шаги — подозрительно знакомые. Затем послышался голос, который хоть и подтвердил подозрения, но совсем не объяснял, что же тут творится.

Василиса кралась к двери на цыпочках, словно боялась, что ее услышат. И это при том, что ее напарник топал, словно стадо слонов, летя к библиотеке, которую они покинули несколько минут назад.
И все же, когда он распахнул дверь, загораживая все своим телом, женщина умудрилась сунуть в проем нос. Но Аркадий Петрович не дал ей войти первой. Наоборот, казалось, что он пытался своей широкой грудью заслонить коллегу. От чего? Да мало ли…
Например, от того пистолета, что держала в руках Камилла.
— Голубушка, — мужчина подлетел к женщине. Ту трясло так, что пистолет прыгал в руках, а палец грозил в любую минуту нажать на спусковой крючок. Видимо, после того, как последний охотник свалился в беспамятстве, нервы хозяйки не выдержали.
— Зачем вы пистолет взяли? — разоружение женщины прошло успешно. Но вместе с оружием Камилла лишилась последних сил. И если бы ни Василиса, которая очень вовремя подхватила хозяйку дома и усадила в свободное кресло, та обязательно бы составила Бену компанию.
— Вы же сказали, что они убийцы. Вот я… — зубы выбивали дрожь.
Но несколько глотков чая, принесенного Василисой с кухни, оказали поистине оживляющий эффект.
— Вы говорили, что в доме есть место, где их можно закрыть? — поинтересовался детектив, когда Камилла взяла себя в руки настолько, что могла не только говорить нормально, но и прочно держаться на ногах. Кроме того, женщина уже убрала чашки, из которых охотники пили странный чай со снотворным.
— Чуть правее по коридору будет помещение, которое я использовала для склада книг. Выбраться оттуда убийцы не смогут.
Аркадий Петрович удовлетворенно кивнул. Он обходил спящие тела. Остановившись около руководителя «Осколика», мужчина занес руку для щелбана, но в последнюю секунду передумал. Поквитаться с ним он еще успеет.
— Я думаю, склад будет хорошим вариантом, — Камилла покраснела то ли от смущения, то ли от чего-то еще.
На самом деле хозяйке совершенно не нравилась эта ситуация, и иногда возникала крамольная мысль, что зря она пошла на поводу своего старого знакомого в его подозрительной авантюре. Но Аркадий умел убеждать. Да и Василиса. Кто ж откажет такой женщине?
Вот и сейчас напарница детектива с восторгом смотрела на своего коллегу. От переизбытка чувств ее лицо светилось, а руки застыли в положении, будто готовы были обнять весь мир: и Камиллу, и всех лежащих тут людей, и Аркадия Петровича. Особенно Аркадия Петровича. Это же надо такое придумать, чтобы поймать команду, до которой даже правоохранительные органы не могли дотянуться: всегда они выходили сухими из воды. Но тут у них ничего не выйдет. Ни за что!
От таких мыслей ярко накрашенные губки женщины сложились в тонкую полоску, решительность отразилась во взгляде и в сжатых кулачках.
— То есть нам теперь надо их связать, а когда они проснутся, то сами дойдут до своей тюрьмы? — восторгаясь гениальным планом, произнесла Василиса.
— Боюсь, нам придется самим их туда донести, — несколько смущенно проговорил детектив. — Вы, конечно, можете посидеть, я сам все сделаю.
И мужчина действительно нагнулся, чтобы приподнять лежащего на полу врача. Бен не отличался особо тонкой костью и худосочной фигурой, так что сдвинуть эту тушу мужчине не удалось. К счастью, на помощь сразу же пришли женщины. Сначала они попытались взять спящего аккуратно за руки-за ноги, но потом плюнули на эту затею. Дамы ухватили врача за запястья и потащили, не слишком беспокоясь о том, что ноги задевают за дверные косяки, голова стучит о порожки, а руки вообще выворачивает так, что кости рискуют выскочить из суставов.
С Лари, Татьяной и Энни все было намного проще. Пока Аркадий Петрович все еще пытался донести до склада тело Карла, Василиса плюнула на руки, размяла плечи. Женщина закинула себе на спину Лари, в правую руку взяв Татьяну, а в левую — Энни, и понесла их на склад. Тела охотниц почти ничего не весили для той, кто в свое время увлекалась бодибилдингом и даже занимала места на международных соревнованиях, оставив позади толпы мужчин. Просто Василиса предпочитала об этом не особо распространяться. К тому же в тот момент она была еще молодой девушкой, а девичья память настолько недолговечна, что нынешняя напарница детектива даже сама позабыла про свои силовые увлечения. Но тело-то их помнило. Вот и сейчас сделало то, что от него требуется. Аркадий Петрович только-только дотащил до склада Карла, а девушки-охотницы уже были там.. ждали своих мужчин в бессознательном состоянии.


Тело раз. Тело два, три, четыре, плюс собственная тушка. Все на месте... Сложенные друг рядом с другом аккурат напротив двери. Теперь можно и отдохнуть, — подумал врач. Но не тут-то было...
— Бен! Бен!
Вампир сделал вид, что он не слышит. Но на бессменного руководителя “Осколика” этот трюк не подействовал.
— Бен, черт тебя побери. Просыпайся!
Врач потянулся, покрутил головой. С одной стороны, буквально уткнувшись ему в плечо, посапывала Энни, с другой, смешно сморщив носик, — Лари.
— Бен! — рука мужчины ушла в пустоту.
— В кои-то веки я лежу в окружении красивых женских тел. Ну не нарушай идиллию, Карл!
Идиллию нарушил не Карл, а Лари, которая резко распахнула глаза, увидела слишком близко от себя лицо врача и попыталась вцепиться ему в нос.
Тут хошь — не хошь, а вскочишь.
А потом…
Встала Лари. Встала Энни. Встала Татьяна. Карл тоже встал, потому что на полу было лежать холодно. А дальше уже встал и Бен.
Энни вздохнула, Лари икнула, Татьяна почесала нос. Карл ощупал карман, а Бен протер ОРГАНЫ ЗРЕНИЯ. И, глядя на него, ПРОДРАЛА ГЛАЗА Лари, провела рукой по КАРАУЛКАМ Энни, смахнула сонный морок с ОРБИТ Татьяна, прикрыл свои ФАРЫ Карл. А между тем в другой комнате стрельнула своими ЩЕЛЯМИ в сторону напарника Василиса, возвела РАМЫ к потолку Камилла, и опустил ЗЕРКАЛО ДУШИ Аркадий Петрович. (прим.: команда выражает благодарность сайту sinonim.org за борьбу с глазной тавтологией).


Аркадий Петрович не стал долго томить своих пленников, и не успели те соскучиться, как грозный кулак обрушился на дверь. Поняв, кто находится по ту сторону, охотники обрушили на пришедшего весь свой гнев:
— ..! — кричала Энни,
— ..! — вторила ей Татьяна,
— ..! — возмущался Карл,
— ..! — сыпал медицинскими терминами из учебников по анатомии Бен.
И лишь Лари позволила себе краткую фразу:
— Ну вы и козлы!
И, проникнувшись подобным обращением, начал говорить Аркадий Петрович печальную историю своей юности. Но гнев душил служителя правопорядка. И тогда ситуацию в руки взяла красна девица Василиса-Премудрая. Она, начитавшись горы литературы, знала, в каких словах отразить трагедию своего напарника.
И узнали охотники, что был-де у доброго молодца-детектива брат. И любили они друг друга настолько крепко, что никто не мог разорвать их дружбу. Вместе ходили в школу, а затем в университет, вместе ухаживали за одной девушкой, дарили ей цветы, признавались в любви, пели песни даже!
Последнее было особенно значимо, поэтому Василиса во всех подробностях объяснила, что это были за песни и даже несколько из них спела, из-за чего охотникам пришлось зажать уши: не было хуже мучения, чем пение Василисы. Хотя быть может всему виной железная дверь, что искажала звуки и не давала не только оценить мелодичность композиции, но и разобрать слова.
— Вот что означает провести четыре дня в библиотеке, — прошептала Татьяна, не зная, куда спрятаться от воплей Василисы.
Песня была длинная, но не менее длинным был и рассказ красной девицы о том, какие же еще композиции обычно поют влюбленные, на каких инструментов они играют, в какой одежде выступают и какие цветы преподносят.
И продолжалась бы эта речь еще долго-предолго, если бы Карл, который начал уже дремать, падая, не стукнулся головой о стену.
Встрепенулся тут разбуженный Аркадий Петрович, еще раз ударил кулаком по дверному полотну, призывая к вниманию. И был он так величественен в своем гневе, что Василиса не удержалась, подтянула его к себе, прижала его горячую голову к своей груди и прошептала: “Ничего страшного, я с тобой, сокол мой ясный”.
И лишь Камилла, что стояла за своими гостями, осталась верна себе. Поняв, что Василису несет по волнам былинных сказаний, она пришла на помощь детективу и увела несчастную женщину в столовую.
Облегченно вздохнули все. Но, видимо, рано.
— Попались, несчастные! — завопил Аркадий Петрович, и охотники подумали, что не кулаком прикладывался мужчина к двери, а как минимум головой. И чем дальше бросался словами детектив, тем сильнее убеждались члены “Осколика” в правдивости своих наблюдений.
— Попались! — несло детектива на волнах красноречия, почерпнутого им из книг. — Неужели вы, несчастные, думали, что ваши деяния останутся безнаказанными! Вы — заигравшиеся дети, сумасшедшие маньяки, гуляющие по улицам с оружием, начиненным деревянными пульками! Вы — дети-переростки, мутировавшие подростки, возомнившие себя мессией и проникнувшиеся сверх идеей очищения мира от нечисти. Да знаете ли вы, что самая главная нечисть — вы сами. Вы, не знающие жалости, называющие себя посланниками света в борьбе со вселенским Злом. Да как вы могли поднять руку на святого человека, моего БРАТА-БЛИЗНЕЦА. Случилось это ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ назад, нам было тогда по ДВЕНАДЦАТЬ. Точнее ему было ВОСЕМНАДЦАТЬ, а мне — ДВЕНАДЦАТЬ. Но это сейчас не важно. Вы... Вы убили его. Я узнал вас всех, несчастные. На вашу беду, у меня хорошая память на лица. Я не знаю, кто нанес решительный удар, проткнув грудь моего брата, но в этот самый момент была проткнута моя грудь. Вы не просто лишили меня брата, вы лишили меня сердца!
— Бен, — протянул Карл, когда в потоке слов Аркадия Петровича возникла пауза. — Как ты думаешь, то, чем нас кормили, могло дать галлюциногенный эффект?
Вампир также ошарашенно смотрел на дверь, не зная, то ли ему плакать, то ли смеяться от подобного. В нерешительности застыла Лари, из уст которой вдруг вырвалось растерянно “ик”.
— Трудно сказать.
— Может, мы просто еще спим, а? — предположила Энни. — Ну-ка, ущипните меня.
Бена не пришлось просить дважды.
— Да не за то, идиот! — девушка потерла свою попку.
— Так уточнять надо, — протянул довольный врач.
— Я вот сейчас не поняла, — Лари сморщила носик. — Что там с годами? В трактовке Василисы, это…
— Забей, — посоветовала подруге Татьяна. — Мне кажется, они сами не поняли, что сморозили.
— Или еще не определились с точной версией... редактора на них нет, — отмахнулась Энни, и, согласившись с подругами, Лари снова... икнула, поспешно прикрыв ручкой ротик.
— Вот-вот! — Карл потряс головой. — А я всегда говорил, что книжный марафон чреват печальными последствиями. Вот у несчастного крыша и поехала. Просто голова обычного человека не в состоянии вместить того, что мы прочитали в последнее время. Тут вам и экшены, и любовные приключения, и убийства, насилие, былины, сказки... Хорошо, если сейчас не всплывет, что данное похищение имело своей целью продать нас на органы или в качестве рабов каким-нибудь пришельцам с недружественных планет либо из потусторонних миров, что существуют параллельно нам... Тьфу, блин.
— Правильно… и там нас ожидают оргии с разными человекоподобными или мутантообразными существами, — добавила Энни, и Татьяна подумала, что оргия — это романтично! Точнее было бы романтично, если бы не касалось лично ее.
Охотники обсудили бы и еще что-нибудь, но на это просто не хватило времени. Тем более Аркадий Петрович молчал не долго — не более одной минуты. Этого времени ему вполне хватило, чтобы перевести дух для нового монолога.
Зато членам “Осколика” пришлось произносить свои фразы чуть ли не скороговоркой, чтобы уложиться в отведенное им время.
— ВЫ убили МОЕГО горячо любимого МНОЙ брата, объяснив ЭТО ТЕМ, что ОН стал вампиром. Да, МОЙ брат никогда бы не дошел до ЭТОГО. ОН просто любил пить томатный сок. Но ВЫ… ВЫ не стали во ВСЕМ ЭТОМ разбираться, ВЫ просто поймали ЕГО в доме ЕГО любимой, когда ОН собирался играть с НЕЙ в ЕЕ ролевые игры, и ВЫ закололи ЕГО в ЕЕ же спальне (команда людей выражает благодарность главным спонсорам — Местоимениям).
— Кажется, я его вспомнил, — прошептал Карл и плюнул, слишком уж много всяких “его/ее” и “мой/моего” тут получалось.. — Помните, этот... тот… который...блин!
— С трусами в зеленую бабочку на алом фоне? — сразу поняла Энни.
— Точно!
— Ик, — также вспомнила о случившемся Лари.
— Так за ним же след тянулся... сколько тогда трупов было, — возмутилась Татьяна, пока Аркадий Петрович за дверью захлебывался словами.
— Он не был ТАПИРОМ!.. то есть ВАМПИРОМ, конечно! — заорал детектив. — Потому что КОПИРОВ, тьфу ты! ВАМПИРОВ вообще не существует. Это вы НАЧИНАЛИСЬ… НАЧИТАЛИСЬ КНИЖДОНОК… КНИЖОНОК, и вообразили себя черте знает кем. Подумаешь, ролевые игры! Вы заигрались, ребятки. Настолько заигрались, что один из вас решил, что он сам вампир... ха-ха!... Что ж, в лучшем духе ваших романов: если есть охотники, то обязательно в их команде должен быть РАПИР… А-а-а! ВАМПИР. Но вот кто он, а? Да вы сами — будто персонажи какой-то дешевой драмы: девочка-переросток, эффектная дама, странное существо, командир бригады и РВАЧ, тьфу на вас еще раз! ВРАЧ.
А теперь отгадайте, кто же из вас вампир, а? Кто заигрался настолько, что по ночам пьет человеческую кровь?
Карл открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Аркадий Петрович его перебил:
— Хотите спросить, что за бред я несу? А вот и не бред. Мы осмотрели ваши вещи и в одном из рюкзаков нашли пустой пакет со следами крови второй группы, резус положительный. Так что да, я знаю вашу тайну. А теперь сидите, думайте о своем поведении. Я зол на вас, и мстя моя будет страшна. Вы останетесь пленниками этой комнаты. И если думаете, что вас будут кормить и поить, то вы — святая простАта. Так что сидите в одной клетке с тем, кто считает себя кровососом, а спустя несколько недель, я пообщаюсь с тем, кто выживет. У-бий-цы! — и бросив последнее слово, как оскорбление, Аркадий Петрович удалился.


— Зашибись! — выдохнула Татьяна, медленно сползая по стенке вниз. И ей вторило многозначительное то ли философское, то ли саркастическое «хм» Лари.
— Ситуация — хуже не придумаешь, — Энни провела рукой по волосам, нащупав на затылке шишку. Видимо, пока ее несли, тоже не особо церемонились.
— Мда уж! — на этот раз Карл был немногословен.
Общий глубокий вздох отразился от серых стен, от единственной пустой коробки, которая оказалась в помещении, от одинокой лампочки, что висела под потолком.
— А ты что молчишь? — набросился руководитель охотников.
— А что говорить-то? — пожал плечами мужчина. — Или ты хочешь, чтобы я, как в некоторых прочитанных нами книжках, начал длинный монолог о том, как мы сюда попали, на случай, вдруг кому-то отшибло память или, не дай бог, кто-то повредился слухом и не расслышал все сказанное нашим доблестным детективом? Или мне стоит поплакаться о несправедливой горюшке-судьбе, что забросила нас в эти невиданные края на нашу погибель, а заодно и вспомнить свой долгий путь, который привел меня сюда? Почтить память матери и отца, рассказать о трудных годах учебы и МОТАНИЯХ по грешной земле, пока меня не прибило к вам? Я так похож на героев этих романов?
Врач покачал головой, а Карл обвел взглядом своим подопечных. Нахмурившись и спрятавшись за волосами, ковыряла коробку Лари. Разглядывала потолок, сидя на полу, Татьяна. Энни, кажется, была увлечена своими развязавшимися шарфиками. Бена больше волновали очки, которые он крутил в руках. Те не пережили путешествие на склад: одно из стекол было разбито.
Откуда такое в его команде? Им только что сообщили, что один из пяти — вампир... Точнее, даже из четырех. Потому что в себе Карл был уверен. А все делают вид, что им до этого нет дела!
— Может кто-нибудь признается?
Четыре пары глаз посмотрели на шефа. Кто-то — с удивлением, кто-то — настороженно, кто-то — с насмешкой, а кто-то — с глубоко спрятанным страхом.
— Кто из нас вступил на путь кровопийц?
Начальник говорил резко. Такое он редко себе позволял, поэтому все взгляды опустились, что лишь еще сильнее разозлило Карла.
— Татьяна!
— А что Татьяна? Я разве крайняя?
— Ик! — вместо подруги выразила возмущение Лари.
— Ты — самая молодая, неопытная. Мало ли что…
— Да бросьте, — в разговор вступила Энни. — Если среди нас и есть вампир, то сомневаюсь, что он признается. Тем более зная, как ты относишься к носферату.
— Да и смысл? — свой вопрос Лари закончила многозначительным “ик”.
— Я хочу знать, кого мне стоит опасаться, — ответил Карл и потупил взор. Был ли смысл опасаться кого-то из собственной команды, если в спину ударили посторонние?
— И как ты собираешься вычислять вампира? Мы же всегда их ловили, так сказать, по горячим следам, и то, когда они уже внаглую лезли к людям, — напомнил врач.
— Но мы же их видели, да и книг начитались столько, что, наверное, должны по одному взгляду сказать, кто есть вампир! — Татьяна сузила глаза и медленным шагом прошлась вдоль охотников, заглядывая каждому в лицо. — Например, помните, вампиры должны быть бледными.
— Если судить по этому, тогда вампир в нашей команде — одна из вас, — парировал врач.
— Почему?
— Бледность хорошо скрывается тональным средством. А ни я, ни Карл косметику с собой не носим.
— А мне еще рано косметикой пользоваться, — носик девушки гордо взметнулся кверху. Одобрительно крякнула Лари, причисляя себя к таким же не пользователям косметики. И все взоры устремились на Энни.
— Кстати, кстати, — поцокал языком руководитель “Осколика”. — А почему это у нас шейка и руки завязаны?
— Вряд ли вампир стал пить свою же кровь, — заметила Лари, затем подавилась кашлем, который всегда предшествовал или заканчивал ее пространные речи, — да и за шею саму себя кусать, ик, проблематично.
— Ей-то может быть и сложно, но кое-кому, — Татьяна вновь недобро посмотрела на врача, — очень даже сподручно.
Рука Карла потянулась к поясу, где, как правило, у него всегда было оружие с деревянными пулями или, на худой конец, остро заточенный кол. Но сейчас там не было ничего. Те, кто притащил их в эту комнату, даже ремень из штанов вытащили.
— Да что за глупость вы говорите, — возмутилась Энни, развязывая шарф и кидая его в центр помещения. — Нате, смотрите. Никто меня не кусал!
Руки и шея действительно были чисты. Лишь красноватые следы, оставленные от завязок шарфов, пересекали запястье и шею.
— Даже следа от уколов нет, — вздохнул Карл, но тут же спохватился. — А Камилла?! Она тоже ходила с шарфом и намекала на то, что ты, доктор, что-то с ней сделал.
— Да что я мог сделать? — возмутился Бен. — Иглоукалывание и компресс. Только и всего!
— Ладно, извините, — вынужден был признать руководитель. — Но кому-то эта кровь могла принадлежать.
— Подожди, подожди, Карл, — Татьяна вошла в раж. Глаза девушки горели, а в голове обрабатывалась информация о прочитанных книгах и ПОДСМОТРЕННЫХ фильмах. — Еще в некоторых произведениях вампиры не отражаются в зеркалах.
— И как же они, несчастные, бреются? — Карл вздохнул, признавая, что найти в этом тесном кругу носферату будет невозможно.
— Так же, как и те, у кого плохое зрение. На ощупь, — поделился наблюдениями врач, проводя рукой по рубашке, где все еще виднелось кровавое пятно.
— А может быть вампир — ты? — Татьяна подошла к врачу и посмотрела на мужчину. — У тебя и доступ к крови, наверное, имеется. И если вдруг у тебя бы и нашли в рюкзаке кровь, то ты вполне мог бы это объяснить.
— Милочка, ты ошибаешься, — Бен улыбнулся и сделал легкий жест указательным пальцем перед носом охотницы. — Я не могу быть вампиром.
— Это почему?
— Ты забыла, какие они? Они ужасно красивы и безобразно сексуальны.
— Мда... — девушка смотрела в лицо коллеги. Лоб — в морщинах, нос — большой, глаза — за стеклами очков, причем одно стекло — разбито. Губы... Тоже ничего примечательного.
— Относительно тебя можно сказать лишь ужасно и безобразно, — с сочувствием помотала головой юная охотница.
— Вот видишь, к тому же их хотят все девушки, и у них нет недостатка в партнерах.
Татьяна перевела полный сочувствия взгляд на Энни, тяжело вздохнула и вновь посмотрела на Бена.
— Ты прав… Ты был бы самым некрасивым вампиром. Как тот, что с большими ушами и носом, — вспомнила Татьяна слова детектива относительно одного из книжных вампиров.
— Спасибо за поддержку.
Несмотря на небольшую перебранку, в словах Татьяны не было попытки оскорбить коллегу. Просто девушка очень уж хотела вычислить вампира. Ведь пока она была тут чуть ли не на правах ученицы, которую родители отдали в обучение. Вот и пыталась проявить себя.
— Вспомнила, — Энни стукнула себя по лбу. — Еще вампиры не могут есть человеческую пищу.
— Если эта пища приготовлена Лари, то ее не каждый человек-то съест, что уж тут говорить о вампирах с их тонкой организацией пищеварительной системы, — заметил Карл.
Лари смутилась, икнула, чихнула, а остальные снова задумались.
— А еще они боятся солнца! — вспомнил руководитель охотников, но девушки сразу же покачали головой.
— Качественный санскрин им в помощь, — буркнула Энни.
— И чеснока, — позевывая, добавил врач. И все посмотрели в сторону Карла. А Лари даже в предвкушении потерла ручки.
— А еще их можно убить с помощью кола! — поддержала коллегу Татьяна.
— Предлагаю прямо сейчас это и испробовать, — не осталась в стороне Энни. Вот только как девушки не оглядывались, ни шарили взглядом по голым стенам помещения, так ничего и не смогли найти, чтобы данную угрозу привести в действие.
— У меня, кстати, есть серебряная сережка! — радостно произнесла Энни. — Предлагаю нашего руководителя хорошенько ею потыкать, чтобы уж сразу признался!
Дамы восторженно завизжали, от чего у Карла по телу пошли мурашки. Большие такие мурашки, появившиеся за счет химических изменений нулеотидов при репликации дизаминирования цитозини против гуанина с содержанием урацила, возникшей в период отногенеза и находящейся в пассивном состоянии до момента экстремального выброса катехоламинина с последующем возбуждением адренорецепторов юкстагломерулярного аппарата нефронов почек и переходом в активное состояние (прим.: команда выражает благодарность всезнающему Гуглу).
Они (мурашки, если вы еще не поняли — прим. ред.) шли строем, чеканя шаг, и от их движения дрожал носитель грешного тела. Но им, доблестным воинам невидимого фронта, этого показалось мало. И тогда главнокомандующей этой армии, что была отправлена в неравный бой, где никому не суждено выжить, дал сигнал к атаке. И мурашки побежали в хаотичном движении, которое выражало боль и скорбь каждого мурашонка.
А между тем девушки все наступали и наступали, скалясь кровожадно и издавая страшные чмокающие звуки.
— Девушки, — попробовал Бен отвлечь дам от их желания разделаться с шефом. — Вы заметили, что все вампиры, с которыми мы сталкивались, были разные. Кто-то не может заходить в дом без приглашения, кого-то пугают святые предметы и святая вода. Но у всех вампиров есть нечто общее, и с этим согласны все авторы романов.
— И что же это?
— А ты подумай? — врач улыбнулся, посмотрев на Татьяну.
Та прищурила глаз, посмотрела на потолок, засунула пальчик с обкусанными ногтями в рот.
— Их можно убить, если отрубить голову и сжечь тело.
— Пять баллов! — мужчина даже поаплодировал. — Универсальный способ. Можно даже проверить. Кого первым будем жечь?
Некоторое время царила тишина, а затем девушки зашлись смехом, а Карл — кряхтением.
— Вы правы. Глупостью я тут занимаюсь. К тому же разве это важно? Если наш детектив выполнит свою угрозу, то через пару недель мы сдохнем тут от голода. Так что пусть уж кто-то из нас будет вампиром — отомстит потом!
— Я прямо уже сейчас представляю, — Татьяна вытянула руку и стала ею водить по воздуху, будто читая какие-то письмена. — “Минуло двести лет. Уставшие путники вошли в заброшенный дом и заглянули в старую кладовку, где обнаружили пять скелетов. Но приблизившись к одному из них, узрели, что кожа еще покрывает его кости. Однако стоило им нагнуться, как мужчина бросился на них, впиЯВливаясь им в шею своими клыками…”
— А почему сразу мужчина? — удивился Карл.
— Ну, можно и женщина, — благосклонно разрешила Татьяна, все еще находившаяся в пылу творческих размышлений.
— Не хочу тебя разочаровывать, — откашлялся врач. — Но при местных условиях уже через сто лет от костей ничего не останется. Мы просто станем частью этого дома. Частью его пыли, я бы сказал.
— Вот нет в тебе воображения, Бен! — фыркнула Энни.
— Куда уж мне! — отмахнулся рукой вампир. — Кстати, с чего вы решили, что вообще какая-то кровь имела место быть? Возможно, детективишка специально это сказал, чтобы поссорить нас.
— Ты думаешь? — ухватился за идею Карл. Уж больно ему не хотелось верить, будто кто-то из членов команды вампир.
— Почему бы и нет? Он считает нас фанатиками. Думаю, не будет против, если мы друг друга перебьем.
— Согласна, — прошептала зловеще Лари. И не менее зловеще прозвучал ее очередной “ик”.
— Ну так фигушки ему, — Татьяна сложила данную фигуру и направила ее в сторону двери. Но этого девушке оказалось мало. Она приблизилась к железному полотну и крикнула фразу, от которой уши Карла, будь это возможно, свернулись бы в трубочку. Оказывается, юная охотница знала много слов из лексикона сапожников.
— И что будем делать? — Татьяна, выпустившая пар, скорчила забавную мину обиженного ребенка, у которого отняли любимую игрушку, а взамен ничего не дали.
— Какие есть варианты? — Карл опустился на пол. — Что нам в этом случае говорит...хм... литература?
— Там есть много вариантов, — серьезно начала Энни. — Например, во всяких историях про сверхъестественные существа обязательно среди пленников находится кто-то с особым даром.
— У нас только есть существа, способные доставать всех и вся, — Карл бросил взгляд на Бена, — молчаливо говорить и совать свой нос туда, куда не просят, — мужчина поочередно окинул Лари и Татьяну. — Такие способности сгодятся?
— Вряд ли это нам поможет, — усмехнулся вампир, который, наконец-то, смог вздохнуть спокойно, когда коллеги перестали искать обладателя крови, найденной Аркадием Петровичем.
— Нет, — поправилась Энни. — Этот дар должен быть скрытым до поры до времени, и только в самый ответственный момент он может проявиться.
— Тогда речь точно про Татьяну, — вставил свои “пять копеек” Бен. — Ты — потомственная охотница. По логике разных романов, теоретически одного из твоих предков или родственников в пятом колене могла укусить чья-то там вампирская бабушка или вампирский пес. Но крепкая иммунная система справилась тогда с заразой. Однако с учетом того, что ты родилась под третьей звездой пятнадцатого созвездия в день, который бывает раз в десять лет, то именно сегодня, когда рак все же свистнул на горе, а Мухамед встретился с третьим холмом великой божественной гряды, что на юго-севере от ... от…
— От великого города Пятиноска, славившегося своими собачьими консервами…
— ... что любила есть любимая блоха любимой собаки совсем не любимой бабушки, — внесли свою лепту в историю Энни и даже Лари.
— ...то... — Бен воспользовался паузой, чтобы передохнуть, — сейчас в тебе проснется великая сила, и ты одним мизинцем выбьешь эту дверь.
Татьяна задумчиво посмотрела на свой палец, после чего мотнула головой, презрительно скривив губы.
— Не хочу тратить на вас, простые смертные, свою великую силу.
— Значит, ищем другие пути, — Карл старался сохранить серьезную физиономию.
— Например, у кого-то из нас может оказаться возлюбленный, — начал Бен.
— У кого?
— Явно не у меня, — руководитель «Осколика» сразу же замахал руками.
— И не у меня, — поддакнул Бен.
— Жалко, — скривилась Татьяна. — Если бы у кого-то из вас двоих оказался любовник... Вот был бы сюжет… А если бы вы еще и оба…
— Татьяна! — мужской хор голосов прозвучал зловеще.
— Да ладно вам! — захихикала девушка. — Итак, рыцарь.
— Красивый... — Энни сразу представила этого мужчину и хитро посмотрела на Бена. — Обязательно на белом коне…
— То-то он на коне по нашим сугробам, — прошептал вампир Карлу.
— … и в сверкающих доспехах, — продолжила Энни.
— А доспехи, наверное, чтобы ими пробивать стенку, — так же шепотом ответил врачу Карл.
— Он сейчас ворвется... — будто не слышала их Энни.
—... и обрушит на нас пламенную речь на полчаса о том, как увидел во сне деву красную, как воспылал к ней страстью безумной.
— И как ради нее не ел, не спал, пока не явилась звезда… — на этот раз подхватил игру Карл, — под знаком козлЕдоев...
— Лучше козла...— поправил вампир.
— Какого козла?
— Он не козел! — возмущенно запричитала Энни.
— КозлОдоев, — пояснил Бен Карлу, не обращая внимания на реплику Энни. — Так более поэтично и ритмично звучит. Ритм в вампирских историях — очень важный момент. Иначе весь аппетит кровососам испортим!
Начальник охотников понимающе кивнул.
— А еще должна быть эта, — Карл потер пальцы друг от друга, вспоминая слова. — Аллитерация! Чтобы хрясть, хрусть, вжик.
— Ага, чтобы было понятно, что люди кушают.
— Вампиры.
— Ну ведь вампиры тоже люди... им питаться надо!
— И крови побольше, — скривился Карл, ловя себя на мысли: то ли он сходит с ума в этой комнате, либо так на него повлиял многодневный читательский марафон.
— Ванна крови!
— Ну да, как минимум. И чтобы обязательно дественниц.
— Я бы тоже от дественниц не отказался. Можно даже без крови, — причмокнул губами Бен, потом понял, как двусмысленно это прозвучало, и уточнил фразу, обрисовав руками женскую фигуру. — Ну ты понял, да?
— Мужчины, а о чем это вы там шепчетесь? — подозрительный взгляд Татьяны сопровождался сморщенным носиком.
Карл и Бен переглянулись и продолжили, говоря уже чуть громче обычного шепота.
— Так вот, — продолжил Карл. — И было у нее такое платье. Вот тут кружавчики, вот тут рюшечки, — руки руководителя “Осколика” бегали по телу вампира, демонстрируя места, где он эти элементы костюма видел. — А вот тут у нее были эти... как их...
— Принты, — догадался врач.
— Именно. И вот я такой, понимаешь ли, говорю ей: а что это ты, голубушка, тут делаешь? А она мне отвечает, и, понимаешь, так еще хихикает: я, понимаешь ли, любезный Марскарпон Юстинович...
— Извини, а кто такой этот Маскарпон? — не понял Бен.
— Так это же Я, — удивился не догадливости коллеги Карл. — Это мое имя тогда было. Я же, должен тебе сказать, сотрудник тайной разведки. Настолько тайной, что о ней никто не знает. Причем, даже Я не совсем понимаю, на кого она работает. Ну, ты в курсе, так всегда бывает, когда высокая степень секретности у учреждения. Я вообще не должен тебе об этом говорить, но Я же знаю, что ты никому не скажешь... Ну, разве что Энни, а Энни — Татьяне, а Татьяна — Лари. А вот та уж точно никому не скажет, только покряхтит немножко, — подтверждая слова начальника, девушка икнула. — Так вот Я о чем. Не должен был Я говорить тебе про то, что Я тайный агент, но раз пошла такая петрушка, тем более, Я должен всем вам продемонстрировать свою крутость, то…
Карл не договорил, так как Бен схватил его лицо двумя руками и притянул к своим губам. Татьяна восторженно вскрикнула, Лари удивленно крякнула.
— Вроде температуры нет, — сказал врач, отпуская мужчину, который тут же поторопился рукой протереть след от губ вампира.
— Ты бы еще ректально проверил, — буркнул Карл и наконец-то увидел, что стал объектом внимания дам.
— Ну, что смотрите? Хоть я и крутой агент, но не знаю, как отсюда выбраться. Может у вас, девушки, как у героинь романов, вдруг шпилька, булавка или, на крайний случай, набор отмычек… в бюстгальтере, например, затерялся.
— Кстати, посторонние предметы можно перевозить не только в бюстгальтере, но и в других местах. Например, всем известный мюлинг, — со знанием дела произнесла Лари, и ни у кого не возникло желания узнать, что же это за мюлинг. Тем более направление мысли девушки и без того было понятно.
— Думаю, это не наш случай, — Энни, находящаяся как раз около двери, присела на корточки. — Здесь сплошное полотно. Замочной скважины нет.
— Еще можно хорошенько попрыгать и постучать по стенам, — тихим замогильным голосом предложила Лари.
— Думаешь, нас кто-то услышит? — замерла Татьяна, кружившая до этого по помещению.
— Призраки? — Энни поежилась и сомкнула руки на груди. — В такую погоду только призраки да мертвые по улицам шляются.
— Дом-то старый, тут могут быть потайные ходы, лестницы, переходы, ведущие в подземные лабиринты, что проходят под городом...
— … и где нас ждут призраки убитых нами носферату, — предложил Бен.
— А у них бывают призраки? — с опаской поинтересовался Карл.
— Вот заодно и узнаем! — с оптимизмом воскликнула Татьяна.
— Хотя все может быть вполне тривиально, — Энни уже вошла в роль. Расставила ноги, встряхнула руки и начала делать какие-то пассы. — Вот сейчас я чего-то там вспомню и открою для нас всех портал... Или, на худой конец, свяжусь с теми, кто нам его откроет.
И ведь девушка так натурально все сыграла, что охотники с интересом наблюдали, как она входит в транс, как чуть покачивает телом. И вот в углу что-то стало появляться.
Первой завизжала Лари, затем ей вторили другие дамы... А потом что-то промелькнуло, и свет погас.
— В лучших традициях экшен-романов, — обреченно произнес врач.
— И что это было? — в тон ему спросил Карл.
— Паук! — запричитали дамы. — Паук был на лампе.
— Надо думать, что вы решили скинуть его на пол, чтобы ему сподручнее было забираться к вам на колени... Кстати, кто там пожертвовал ради такого благого дела свою туфлю?
Ответом был визг и крик. Дамы бегали, прыгали, визжали и ругались. И никто из них не услышал, как более протяжный вой вырвался из-за железной двери подвала, пронесся по лестнице и долетел до столовой, где сидели Аркадий Петрович, Василиса и Камилла.
— Если среди нас есть вампир, — раздался в темноте тихий голос Татьяны, — пусть он поймает этого паука.
— Как? — крякнула Лари.
— Ну как… вампиры же превращаются в летучую мышь. Мыши едят пауков и прочих насекомых… Так у нас и паука не будет, и вампир накормлен.
— А заодно попросим его красными глазами нам посветить? — усмехнулся Карл, но эту усмешку никто не увидел. Ибо темно! Аки в самой темной пещере!


— Нет, как же это было здорово! — Василиса сидела за столом, подперев голову ладошкой и мечтательно глядя то на потолок, то на Аркадия Петровича. После сегодняшних событий мужчина представлялся ей настоящим героем... Да, именно героем-любовником. Сильным, умным. Именно таким, как любила женщина. Но любой герой становился любовником лишь тогда, когда у него имелась дама сердца. Такая, как сама Василиса.
Женщина томно вздохнула.
— То, что с нами тут произошло… — новый вздох, на этот раз восторженный, заменил то, что Василиса пыталась выразить словами. — Это же материал для настоящего романа!
— Детективного? — уточнил Аркадий Петрович, развалившийся в кресле. Длинный монолог у двери пленников вымотал его окончательно.
Камилла бросила на мужчину взгляд и сразу поняла, чего ему не хватает. Рюмка со спиртным появилась тут же, словно хозяйка дома носила ее всегда с собой в ожидании, кому бы предложить.
— Приключенческого? — спросила Камилла.
— И любовного, — Василиса вновь вздохнула и обратилась к хозяйке дома. — Не могу так... Нам все равно тут сидеть, ждать, — женщина глянула в сторону напарника, надеясь, что он хоть уточнит, чего им ждать, но Аркадий Петрович наслаждался напитком. В результате женщина встала, дошла до своего ридикюля и вытащила из него ноутбук. Это была последняя модель с диагональю экрана 19”.
Ноутбук был поставлен на стол, стул придвинут поближе, волосы подняты наверх и заколоты крабиком, грудь выдвинута вперед, а пальцы, заканчивающиеся длинными коготками алого цвета, сделали разминочные упражнения.
— Итак, с чего же начать?
— Хороший роман начинается с трупа, — посоветовал Аркадий Петрович.
— Или с описания ситуации, которая неминуемо кому-то грозит смертью! — вставила Камилла.
— Хорошо, — Василиса растерла пальцы, и вскоре на экране появились первые слова:
“ — Он мертв! — закричала блондинка, склоняясь над растерзанным и окровавленным телом. Ее аккуратно наманикюренные пальцы пытались зажать на шее несчастного ужасную рану, из которой вылилось столько крови, что ноги красавицы буквально утопали в этой субстанции, омерзительно пахнущей железом. Грудь третьего размера поднималась и опускалась, а короткая юбка, которая задралась, когда она падала на коленях перед несчастным, обнажила стройные ноги и аппетитную попку.”
— Нет, нет, — Камилла в отрицательном жесте махнула руками. — Не надо много крови. Ее количество должно быть строго дозировано, чтобы не отпугнуть чувствительных читателей.
Василиса подумала и зачеркнула предложение про “утопали” и “субстанцию” и добавила вместо нее: “крови было не много — не более 2,234 л”.
— И что это за красавица? — нахмурился Аркадий Петрович. Уж он точно среди пострадавших заметил бы блондинку с третьим размером и с аппетитной попкой.
— Там не красавица была, а старуха, помнишь, — уточнила Василиса. — Это … литературное допущение. Но не могу же я описывать уродливую бабульку. Читатели этого не оценят.
— Наоборот, если потом главный герой поможет этой старухе найти того, кто убил ее сына, то очень даже оценят. Хотя, — мужчина помолчал, посмотрел на свой пустой бокал и продолжил. — Оценят они героя и в том случае, если он проигнорирует прелести красотки и, в конце концов, отдаст предпочтение какой-то замухрышке…
Василиса стукнула рукой по столу от возмущения. Затем подумала, что скорее всего напарник не ее имел в виду. Но все равно было очень подозрительно, что же это за замухрышка овладела мыслями Аркадия Петровича. Женщина косо посмотрела на Камиллу.
— И все же я не рекомендовала бы вам начинать произведение с речи героя, — Камилла придвинула стул и села рядом с Василисой. — Читателя надо подвести к событиям, дать им освоиться в том мире, в который вы его приглашаете.
— А если я хочу сразу, без подготовки, их в трагедию окунуть? — похлопала ресницами юная писательница.
— Тогда можно! — благосклонно разрешил Аркадий, который уже сам нашел бутылку и налил себе еще одну порцию алкоголя.
— А кем у нас будет героиня? — уточнила хозяйка дома, которая пыталась отвлечься от тяжелых будней, погрузившись вместе со своей гостьей в творчество.
— Конечно же, как… — начала было Василиса описывать себя, но подумала, что это будет невежливо, — красивая, умная женщина.
— Хм, — произнес детектив, и дамы вздрогнули: на миг им показалось, что в комнате появилась Лари.
— Не стоит делать акцент на красоте, — развил свою мысль мужчина. — Потому что если роман пишет дама, сразу же у читателей появится мысль, что та описывает идеал, которого бы хотела достичь сама. Наоборот, героиня должна быть невзрачной. Статистика показывает, что в мире не так много женщин, довольных своей внешностью, а значит, увидев невзрачную героиню, они сами будут себя с ней ассоциировать. Отсюда и переживания будут более... полными.
— Да, он прав, — с видом эксперта отметила Камилла. — Пусть будет дурнушка. Но с богатым внутренним миром и со скрытым потенциалом. Потому что потенциал есть во всех. И во многих он настолько скрыт, что даже сами их носители о нем не знают.
— И тут появляется вампир и своим нечеловеческим взглядом видит скрытое! Да, — Аркадий Петрович задумчиво посмотрел на бутылку, прикидывая, стоит ли наливать себе третий стакан. — Ох, уж эти взгляды вампиров… Вечно видят там себе что-то, — мужчина помахал рукой рядом с виски, намекая на особенности носферату.
— А если вдруг у героини ничего скрытого нет?
— В вампирских романах обязательно что-то да есть. А если и нет скрытого, — продолжил мужчина, — то обязательно должно быть что-то явное.
— Точно! — подхватила Камилла. — Например, родинка на носу у героини могла напомнить вампиру о его матери, которая умерла несколько столетий назад. К тому же все носферату немного сумасшедшие. Это представители другой, чуждой нам расы, мало ли, что у них на уме. Так что с этой позиции объяснить можно любую бредовую идею.
— Мне не нужна бредовая! — обиделась Василиса.
— Хорошо, тогда воспользуйся классической формулой, — Камилла подвинула женщину и напечатала к тому, что уже есть (а за время разговора напарница детектива умудрилась уже как минимум листов двадцать накатать): “Он сам не мог понять, что же тянуло его к этой женщине, но без нее он не мыслил своего существования”.
Василиса прочитала и довольно улыбнулась.
— А мне нравится! Прямо любовь с первого взгляда! — но тут еще один вопрос поселился в светлой головке напарницы детектива.— А надо ли с самого начала давать понять, что герой — вампир?
— Да! — сказала Камилла, которая считала, что лучше знать правду, чем томиться в неведении. Вот что бы она делала, если бы любимый скрывал свою трагедию? А так у них есть шанс преодолеть проблему вместе, тем самым укрепив свои отношения.
— Нет! — воскликнул Аркадий. — И потом, Василиса, какой вампир?! Нет в нашем мире вампиров! Поэтому, если уж ты решила описывать реальные события, то и придерживайся реальных фактов.
— Литература сама по себе предусматривает некоторое допущение, — важно прокомментировала Василиса. — Вообще, если нет вампиров в этом мире, то… то пусть у нас будет другой... параллельный мир!
— Но для этого нам тогда придется тщательно продумать его природу, — заметила Камилла. — Историю вампиров, географию их расселения, общественный уклад, физические законы, в конце концов, даже происхождение вампиров надо будет объяснить, а также причину появления их “ахиллесовых пят”. Типа, почему они боятся света, чеснока, кола...
— Я бы тоже кола боялся, — усмехнулся Аркадий Петрович.
— ... каким образом и за счет чего они обращаются в летучих мышей или в туман, и почему спят в гробах, — продолжила хозяйка дома.
— Не-е-е-е-ет, — замотала головой Василиса, — это сложно. Пусть лучше тогда вампиры будут выходцами из потусторонних миров, причем миры эти не известны. Так мы избавим себя от необходимости придумывать что-то еще!
— Точно! — Камилле тоже понравился этот вариант. — Только надо еще, чтобы какая-то тайна была. Желательно, чтобы даже несколько... у всех героев, чтобы читательский интерес не пропадал.
И как бы в подтверждении слов хозяйки дома дом содрогнулся от мощного гулкого звука, шедшего откуда-то снизу, и в комнату залетел подозрительный кричаще-скребущийся звук.
— Это что?— икнул Аркадий Петрович, и громким “ах” ему вторила Василиса.
Камилла сосчитала десять ударов сердца и, постаравшись придать своего голосу равнодушие, произнесла:
— Наверное, что-то в котельной. Я сейчас.
Женщина сорвалась с места, устремившись на цокольный этаж. Все-таки как не вовремя это…
Василиса проводила взглядом хозяйку дома и вновь обратила свой взор в сторону коллеги.
— Ой, да пишите, что хотите, — отмахнулся Аркадий Петрович. — У каждого своя Вселенная, свои законы. И гениальность автора заключается в том, чтобы помочь читателю проникнуть в этот мир. А уж какими способами это будет достигнуто — тут каждый выбирает сам...


Камилла спустилась вниз, внимательно прислушиваясь к звукам, что доносились из-за закрытой ДВЕРИ. ДВЕРЬ была прочной и выдержала бы не только одного конкретного вампира, изрядно вымотанного и голодного, а целое полчище ему подобных, ибо ДВЕРЬ была осиновая, окованная не только железом, но кое-где и серебром, освященным в церкви города Моровск еще в стародавние времена. Название города, оно ведь не просто так возникло. Когда-то на его месте была обыкновенная деревня и называлась она тоже вполне обычно — Моровка, от немецкого das Moor, так как рядом было болото… когда-то. Не исключено, что первоначальный владелец этого здания, заложивший фундамент дома, а заодно построивший и этот подвал, и эту комнату, наложил (сам или с чьей-то помощью) заклятие и на ДВЕРЬ. (команда людей благодарит авторов статьи “Охота на килобайты” за помощь при работе над дверными темами — https://ksushavasilevna.livejournal.com/489.html)
За дверью вдруг стало подозрительно тихо. Наверное, он ее почувствовал? Или правильнее думать — почуял? Камилла подошла к двери, прислонилась к ней лбом и тихо позвала.
— Милый?!
Однако ответа не последовало. Женщина предприняла вторую попытку.
— Эдичка! Ты там? — надо заметить, что Камилле нравилось и полное имя любовника — Эдвард. Прямо как Эдвард Каллен. Но для интимности момента такое сочетание звуков не подходило. Иное дело — Эдик, Эдичка, Эдюня, Эдюша, Вардичка — на худой конец.
— Ну, а где мне еще быть? Лучше скажи, посему я здесь? Посему ты меня пледала? Нет, дазе не так. Посему ты пледала нашу любовь? Как ты могла так поступить со мной, Камилла? О, Камилла! Ты зе для меня как солнце, как небо, как воздух, в конце концов! — от голода вампир начал даже шепелявить.
— Я думала, ты меня с чем-то иным сравнишь… — Камилла была несколько обескуражена. Ведь известно, что вампиры бредят ночью, звездами, Луной… или Луной оборотни бредят? — Нет, совсем ты меня не любишь! А ведь я ради тебя пошла на сговор со своей совестью. И ты еще обвиняешь меня в предательстве? Да как у тебя язык повернулся такое сказать? Я отдала тебе лучшие годы своей жизни! А ты… ты... Да ты всю кровь у меня выпил! Как ты мог!
— Я? Я?! — за дверью даже как будто закашлялись. — Да за кого ты меня плинимаешь? Я лади тебя отказался от места ученика в лучшей вампилской академии где-то на севеле стланы! Хотя создатель мне пледлагал, когда еще был зив, конечно. Ой!.. Ну ты поняла. Но я отказался. И все лади тебя! Да я дазе со своим кланом поссолился из-за тебя, и не видать мне тепель ни фамильного замка, ни пелсонального глоба!
— Ах так! Да чтоб… Чтоб тебе ни дна не было, ни покрышки в этом гробу! Гроб ему, видите ли милее, чем я! Да, чтоб тебе земля пухом была … и вечная память!
— Вот спасибо, дологая! Утешила! Каждый может обидеть сталого и больного вампила!
— С каких это щей ты стал старым и больным? — искренне удивилась Камилла. Нет, она, конечно, задержалась с друзьями, но не на столько же?!
— Ну, я так себя очу… ощчу… ощущаю! — пробормотал несчастный любовник.
— Бедненький ты мой! Кушать тебе, небось, хочется? — сменила Камилла гнев на милость. — А больше тебе ничего не хочется? А то на мне сейчас открытое красное платье… Очень открытое!.. — при этих словах хозяйка дома слегка повела плечиком, и вырез платья, которое она успела надеть перед тем, как спуститься в подвал, слегка съехал вбок, приоткрывая взору (пока, правда, неясно чьему) обнаженный участок кожи. Мысли сразу же унесли ее к их последнему поцелую. Мокрому, жаркому, смачному. Тогда они, кажется, совсем потеряли контроль над собой и миловались до одури так, что к концу поцелуя ей не просто не хватало воздуха, а даже начинало сводить челюсть. Их языки переплетались в бешенной пляске, уже трудно было разобрать, где чей. Главное было не нарваться на клыки и не получить бесплатный пирсинг. У Эдварда оказался такой гибкий, длинный, мощный и неутомимый … язык, он такие пируэты выделывал, что аж дух захватывало! Нет, все-таки вампиры — лучшие любовники на свете.
Вернувшись из своих жарких воспоминаний, Камилла сообразила, что давно не слышит любимого.
— Ну, что ты молчишь, Эдик? Чего тебе хочется, м-м?
— Хосет… хочется, — отозвался любовник. — Есть осень хосется, — от волнения вампир начал путать буквы. — И пить. В голле что-то пелесохло. Ноги сводит, суставы ломит... И голова плямо ласкалывается! — как старый дед, начал было жаловаться вампир.
— Да, я тоже люблю бывать в Ла-Скало! — мечтательно вздохнула Камилла, не заметив “смены” темы для разговора.
— Я говолю, голова ласкалывается! — снова завел свою пластинку Эдвард.
— Не надо так кличать! Я плеклассно тебя слышу, — отозвалась влюбленная женщина.
— Ты что издеваешься надо мной? — завопил вампир так, будто к нему только что пришло второе дыхание, и вдобавок саданул злосчастную дверь ногой.
— С чего ты взял? — недоумевала Камилла.
Снова пинок… затем душераздирающий, прямо-таки нечеловеческий (ну, еще бы!), крик: “А-а-а-а!”. Затем наступила тягостная тишина.
— Милый? Ты где?
Тишина.
— Эдик?.. Боже мой, что с тобой? Ты умер? Не молчи… — Камилла, подтверждая правило, что и умная женщина ведет себя в любви, как самая настоящая дурында, даже не обратила внимания на то, что любой вампир как бы не совсем живой. Но если допустить, что он окончательно умер, то вряд ли он станет разговорчивее, чем при жизни. В голосе женщины звучали неподдельные страх и печаль. — Нет ничего приятней твоего шепелявого голоса…
При этих словах Камиллу словно осенило:
— А-а-а! — вдруг радостно воскликнула она — Ты обиделся на меня… подумал, что я шепелявлю нарочно. Ну что ты милый! Я просто очень много сегодня говорю, язык уже заплетается, — она немного подождала и снова спросила. — Так что? Больше не дуешься, мой сладкий зайчик? Простишь меня? Я больше так не буду. Правда-правда!
И вновь гнетущая, мрачная, семидесятитонная тишина. Она давила на Камиллу, заставляя терзаться сомнениями и представлять худшее. Что могло случиться с ее любимым за закрытыми наглухо дверями? Может от голода и холода он потерял сознание? Или от обезвоживания? Или от духоты? Тут еще так осиной несет! Двери, Бог знает, сколько лет, а дух осины такой, хоть святых выноси! Что уж тут говорить о вампире... Точно, его вполне мог хватить тепловой удар! Или не мог?
Нет, она не может стоять и гадать, пока любимый корчится там в муках, не смея даже просить о помощи. А и не надо ее просить, она сама его спасет, без всяких просьб. А потом скинет свое алое платье, цвета заката, и займется с ним… Воображение тут же нарисовало Камилле сцену: Он, Она, свечи, шампанское… Потом еще одну: Она, Он, розы, кровать… или это был стол? Вот тогда бы она вернула ему поцелуй. И не раз! Она бы исцеловала все его тело: рот, глаза, уши, шею... хотя, нет, шея — это табу! Камилла надеялась, что и Эдвард после такого напора не остался бы в долгу. Она уже представила его язык у себя во рту, а руки — на спине, хотя зачем ограничиваться одной спиной? А потом, потом… Это было бы как фейерверк! как Мамаево побоище! Она словно бы обвела помещение мысленным взором. Вот его брюки валяются слева, а ее синее платье — справа. Или не синее? На свою фантазию, надо сказать, Камилла никогда не жаловалась. Но эту фантазию никогда не волновали такие мелочи, как материально-техническое обеспечение процесса. Подумаешь, в подвале нет кровати или свечей! Кровать в этом деле вообще не главное! И без свечей обойдемся, в конце концов! Так даже безопаснее.
Бесстрашно шагнув к двери, Камилла вставила ключ в замок и повернула его трижды. Раздался щелчок … и железное полотно, как будто сквозняком, распахнуло, да так, что Камиллу прямо-таки впечатало в стену.
“Жив!” — только и успела подумать влюбленная и тихонько сползла вниз.


— Еда! Еда! Еда! — кричали мысли в голове вырвавшегося на свободу пленника. Стоило ему покинуть заговоренную посеребренную дверь, как сотни запахов ударили по его рецепторам.
У несчастного было время, чтобы ПОУБИВАТЬСЯ над УБИТЫМИ УБИЙСТВЕННЫМИ методами людьми. Но он оправдывал себя, ведь УБИЙСТВА были ради ЖИЗНИ. Его ЖИЗНИ! И сейчас ЖИЗНЬ требовала новой порции крови. Эдвард не стал смотреть, ЖИВА ли его возлюбленная. Если была ЖИВА, то он боялся, что не удержится и закусит ею. А если и не ЖИВА, то как-то в своей неЖИВОЙ ЖИЗНИ он не испытывал тяги к некро.. мантии? нет, все же некрофилии. Что уж говорить теперь, когда его ЖИЗНЬ стала ЖИЗНЬЮ другого плана. Поэтому он несся в ту комнату, из которой неслись не менее аппетитные запахи.
И как любой мужчина, он не смог устоять против аромата крови, смешанного с алкоголем. Тем более, что крупная дамочка не внушала доверия — такая и огреть может. А молодой вампир был слишком слаб для подобных схваток.
Поэтому он выдернул из кресла Аркадия Петровича и сразу же повалил его на пол, удобно устраиваясь сверху, чтобы вонзить в его горло клыки.
Клыкам мешал ворот рубашки, так что первое время Эдвард отплевывался от попавшей в рот ткани. Ткань была крайне не аппетитной, да еще и ядовито-салатового цвета — так что, скорее всего, химии в ней было намешано столько, что могло бы и более крепкого вампира свалить.
Но у Эдварда был и без того крепкий иммунитет, так что ядовито-салатовая ткань вынуждена была признать свое поражение.
Сказать, что Аркадий Петрович офигел, это ничего не сказать.
На него налетели совершенно неожиданно и повалили самым, что ни на есть, наглым образом. А главное, никаких объяснений. Это уж вообще ни в какие ворота не лезет!
Где рассказы о том, почему на эту почетную роль жертвы выбрали именно его, Аркадия Петровича? Где, спрашивается, экскурсы в историю вампиров и объяснение, почему закусить решили именно сейчас и именно таким способом? Где сомнения зверя: кусать или не кусать? Где патетический монолог о смысле человеческой крови в жизни вампира?..
“Вампира?“
Аркадий Петрович выставил вперед руку и попытался удержать рот противника подальше от своей шеи.
“Ну нет... какой это вампир? Так… мужик какой-то... Извращенец. Вон как губы вытягивает — явно поцеловать хочет. Ну, нафиг, потом ведь от засоса не избавишься!”
— Тебя как зовут? — для начала решил уточнить мужчина у одержимого страстью незнакомца, а заодно прикидывая, отчего эта морда кажется ему знакомой.
— Ам... ням, — прочмокал что-то вампир. Полноценно общаться ему мешали клыки.
— Какая прелесть! — между тем вздыхала Василиса, смотря на те кульбиты, что выделывали на полу мужчины. — Все-таки есть особая прелесть в таких крепких мужских об…
“Стоп... стоп!”, — остановила свои фантазия напарница детектива. Потом сузила глазки, подошла к обнимающимся, дождалась, когда Аркадий повернется к ней лицом, и влепила ему такую пощечину, что у мужчины в глазах потемнело на радость вампиру Эдварду, который уже начал терять терпение и разум.
— Вот ведь подлец! — между тем возмутилась женщина, возвышаясь над мужчинами. — Я к нему... всем телой... то есть душой, а он… он… он, оказывается, из этих!
— Он его съест! — завопила Камилла. Ей все же удалось подняться по лестнице цокольного этажа и даже последовать за своим любимым. — Вардичка, милый, не ешь его, он невкусный, — слезно умоляла хозяйка дома, с трудом держащаяся на ногах. — Ну выплюнь, а ... давай я тебе пирожков напеку, борща вкусненького приготовлю, беляшиков пожарю, пловчик сделаю, а?
— Так это ваш парень? — Василиса наклонилась, подцепила вампира за хохолок, подняла его вверх, чтобы рассмотреть лицо, и лишь удостоверившись, что это действительно тот парень с фотографии, отпустила. — Что же вы, Камилла, парня до такого довели, а? Вот уже на людей приличных кидается...
— Так он вампир, — чуть ли не плакала уже хозяйка дома.
— Вампир! — восторгу Василисы не было предела. — Это же надо… Самый настоящий вампир!
Женщина оставила дерущихся, подбежала к своему радикюлю и вытащила из его недр камеру.
— Селфи с вампиром! — Василиса улыбнулась в камеру, переместилась в другое место, сделала еще ряд снимков.
— Помогите! — вернулся дар речи к Аркадию Петровичу. Он смог все же вздохнуть полной грудью и выплюнуть изо рта пальцы вампира, которыми тот пытался заткнуть ему рот. Крикнул детектив хорошо! Лопнули окуляры камеры; потрескался бокал, из которого пил мужчина; стекло в оконной раме пошло трещинами.
И этот крик, конечно же, услышали охотники. Не только услышали, но и поняли причину его появления. Именно так кричат те, на кого нападают вампиры.
Карл печально посмотрел на пол, Лари вновь икнула, Татьяна накрутила прядь волос на палец, а Энни вздохнула. И лишь Бен плюнул на руки, разбежался и вышиб дверь плечом.
Вообще-то он предпочитал не выступать в роли героя. Да и какой он герой... так, вполне обычный вампирчик, пусть и отметивший свое восьмое столетие. Такие не становятся героями романов. Туда берут либо совсем молоденьких, либо обязательно древних! Так что по всем параметрам врач был в полном пролете.
Но, как и всякому вампиру, ему плевать было на всех людей, ибо те — всего лишь пища.
Но, как и у всех вампиров, у Бена тоже иногда случались периоды ПМС — моменты, которые ученые носферату называют “пробуждением мертвого сердца”. В такой период вампиры становились жалостливыми и обязательно хотели кого-то спасти. И бывало, спасали. Именно из-за ПМС несколько лет назад Бен прибился к команде охотников, решив, что без него ребята просто свернут себе шею о первого же носферату.
Вот и сейчас неожиданно настал тот самый ПМС. Услышав крики, Бен испугался за несчастного, прослезился и кинулся в бой спасать человечка от своего сородича.
Правда, пока он преодолел коридор, признаки вампирского недуга прошли, и вот уже врач стоит у порога комнаты и смотрит на очаровательную сцену, как смертный пытается бороться с вампиром.
Аркадий мог бы подумать о том, как же несправедлива судьба. Разве мог он раньше предположить, что его переведут в этот город? Что в напарницы к нему несколько лет назад попадет Василиса? Ох, Василиса, Василиса. Какая же ты ... женщина! Но если бы не ты, не стал бы Аркадий Петрович — или как его раньше в детстве звали Аркаша — тем, кем он сейчас является. И, конечно же, если бы не Василиса, не встретил бы он вновь этих ребят из “Осколика”. Сколько чувств он испытал тогда, увидев лица убийц родного брата! Как долго думал, гадал, прикидывал, надеясь к ним подобраться. Он даже, грешным делом, боялся, что они выведут его на городского маньяка. Но нет.. Если уж он не справился, то и они — шарлатаны и больные на все пять голов люди — и подавно не справились бы. А потом эта идея с чтением книг... О! С каким удовольствием он следил за ними, как лелеял мысль, что отомстит (за смерть брата, конечно же, если вы не забыли — прим. редактора)! И вот сейчас, когда буквально осталось несколько недель до того, как от убийц брата останутся лишь хладные трупы, тут такое!..
Василиса могла бы подумать о том, как ее любимый расправится с этим очаровательным высоким мужчиной, чья попка в обтягивающих джинсах как раз сейчас смотрела на женщину. Как он покажет свой фирменный джеб (Василиса его еще не видела, но была уверена, что у Аркадия Петровича этот самый джеб обязательно должен быть, причем быть очень мощным и сексуальным). Затем он перейдет к КРОССУ и, немного побегав по комнате, отвесит хук, а потом хряк, чтобы затем закончить апперКРОТом и нокаутом.
Бен бы подумал о том, что он вообще тут забыл. Вот, спрашивается, какого лешего он сюда бежал, дверь ломал. Между прочим — частная собственность. Не дай Творец (кем бы он там ни был), еще иск пришьют за порчу имущества. Да и вообще. Не о новообращенном ему надо было думать, а о Карле, который теперь поймет, что не от силы богатырской Бен выбил могучую дверь. А по силе вампирской! И вот что теперь делать? Убить их всех, а затем уничтожить новообращенного, свалив все на молодого вампирчика? Нет, такой вариант стоит сразу же откинуть: слишком он популярен в современных романах.
Да, и Бен, и Аркадий Петрович, и Василиса могли бы о многом подумать, но… на все это нужно время, а его не было.
Зато все поняли, о чем думал Эдвард. Ибо вампир просто хотел жрать. Ему не было дела до каких-то иных глупых мыслей. И он все пытался дотянуться до шеи детектива под взглядами присутствующих.
— Так, значит, ты — вампир, — к Бену подошел Карл.
Мужчина медленно повернул голову в сторону своего напарника и в защитной реакции сложил руки на груди.
— Бить будешь? — уточнил врач.
— Да стукнул бы... да нечем, — глубоко вздохнул Карл.
Так они стояли вместе, прижавшись плечом к плечу, облокотившись спинами на стену, пока в комнату не вбежали девушки. А бежали они долго. Эти пять шагов по коридору стали для них просто марафонской дистанцией. Никогда еще их путь по мягкому ковру не был столь труден. Энни задыхалась, Татьяна выбилась из сил и чуть ли не ввалилась в комнату. Лари, как рыбка, хватала воздух ртом, то ли пытаясь набрать его побольше, то ли осваивая новое междометие.
— Долго вы, — равнодушно отметил вампир, продолжая смотреть, как по полу катались Аркадий Петрович и Эдвард.
— Ты спасать-то его будешь? — поинтересовался Карл.
— А надо? — удивился Бен. Такие мысли ему в последние две минуты даже не приходили в голову. — Он же в вампиров не верит. Пусть хоть убедится воочию, что они существуют.
— Он же его убьет!
— Ну почему же, — врач пожал плечами. — Еще один не менее популярный вариант — тот, кто не верит в вампиров, сам становится вампиром.
— Или, наоборот, становится самым заядлым охотником на вампиров, — выдвинул идею руководитель “Осколика”, и эта идея Бену не понравилась. Тяжело вздохнув, вампир бросился в бой. Вытащив из кучи малы Аркадия Петровича, он одной рукой отправил того в полет в другой конец комнаты, а сам занял его место под ерзающим Эдвардом.
И пока Василиса хлопотала вокруг Аркадия Петровича, прижимая его голову к своей большой груди; пока Татьяна восхищалась стойкостью напарницы детектива; пока Камилла аккуратно расставляла мебель, которую все валили и валили дерущиеся; пока Энни повязывала на шее шарфик; а Лари пыталась справиться со своей жуткой икотой; Бен старался наставить вампира на путь истинный.
Он не бросался длинными речами. По крайней мере никто из находившихся в комнате не услышали его слов. Да и не нужны вампирам слова. Мыслеформа — более действенное оружие. Вот только Бен забыл, как давно он прибегал к такому разговору. Наверное, с того самого времени, когда только учился этому способу, который входит в обязательную программу вампирской академии. А было это…
И все же он заговорил с Эдвардом, стараясь призвать его к спокойствию. Ведь не к лицу бессмертным созданиям так низко опускаться и позорить великое звание носферату!
Однако Эдвард был глух... Хотя может причина крылась в том, что Бен мог общаться мыслеформой лишь на своем родном языке, который жителю XXI века был незнаком.
Отражая удары новообращенного, вампир старался вспомнить, как же все это звучит на языке Эдварда. Но вспомнил из того времени лишь:
“Мало ли ти бяшетъ горѣ подъ облакы вѣяти, лелѣючи корабли на синѣ морѣ?
Чему, господине, мое веселие по ковылию развѣя?“.
Но, видимо, адресатом врач ошибся, и эти мыслеформы поймала Камилла. Поймала и ответила, как могла. Прижав ладони к груди и пуская слезу, начала она, обращаясь к своему любимому:
„Свѣтлое и тресвѣтлое слънце! Всѣмъ тепло и красно еси: чему, господине, простре горячюю свою лучю на ладѣ вои? Въ полѣ безводнѣ жаждею имь лучи съпряже, тугою имъ тули затче?”
И услышав эту речь, встрепенулся Карл и решил помочь Бену, посчитав, что вряд ли старого вампира испугает простенькая молитва.
Закрыв глаза, руководитель “Осколика” переплел пальцы и на латыни начал читать форму, что всегда помогала охотникам. От нее вампиры падали, лишаясь своих сил, так что можно было легко их пленить. И долго после этих фраз не могли носферату прийти в себя.
Полились слова могущие, наполненные неимоверной силой, силой светлой и губительной для всех тварей ночных, коими, конечно же, являются вампиры.
И святые слова возымели действие. Вампиры отлепились друг от друга, и нечленообразные звуки вырвались из их пастей. Они забились по полу в страшных — как надеялся Карл — муках, хлопая руками по паркету, ногами — по ножкам стульев, диванов и другой мебели, до которой могли дотянуться.
— Не могу больше... Карл! — вопил Бен, и мужчина видел, как из глаз врача текли слезы, а рот его скривился. — Прекрати!
И Карл прекратил. Тем более, что к этому моменту Василиса достала из своего ридикюля цепь, большую, крепкую, заговоренную! Ею быстро скрутили Эдварда. Правда, тот все еще продолжал корчиться. Бена тоже скрючило не по-детски.
— Карл! — вампир с трудом поднялся и, пошатываясь, приблизился к шефу. — Пожалуйста, не читай больше латынь, — мужчина провел рукой по глазам, вытирая слезы. — Это же невыносимо... У тебя такой ужасный акцент. Да и слова ты говоришь неправильно, — вампир сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь восстановить дыхание. — Ты с таким же успехом мог читать всякую кракозябру. Ни хрена не понятно, зато весело…
Карл смотрел на вампира, как на сумасшедшего.
— Но... Но на него же подействовало!
Вампир пожал плечами.
— Скорее всего, его создатель был знатоком латыни. Вот ему знания о языке и перешли по наследству через выпитую кровь. Ой, не могу больше… Ты больше так не делай, хорошо?


После того, как вампиры отсмеялись, а женщины утолили свою потребность в материнском инстинкте, настала пора выяснить, что же произошло, а главное — что делать дальше. Ведь известно, что после хорошей драки ничего не может быть лучше длительных разговоров о жизни, тонны слез и поцелуев.
И Камилла, и Василиса давно бы уже приступили к последнему пункту, но всем им что-то мешало: Василисе — разбитая губа Аркадия Петровича, Камилле — выросшие клыки Эдварда.
— Так кто же НАЧНЕТ рассказ? — НАЧАЛ Карл и все взоры ОБРАТИЛИСЬ на новоОБРАЩЕННОГО.
Тот что-то пропищал, клык врезался в нижнюю губу. На ней тут же появилась капелька крови, которую несчастный тщетно пытался слизать языком. Капля не поддавалась, искусно уходя от мокрого преследователя, надеясь побыстрее достичь подбородка и уже оттуда спрыгнуть вниз — лучше исчезнуть, запутавшись в волокнах рубашки, чем попасть в рот вампира.
Но Эдвард не сдавался, с остервенением облизывая себе все, до чего мог дотянуться его язык.
— Да что рассказывать, — вздохнула Камилла. — Это Эдвард. Мой молодой человек. Мы познакомились. Полюбили. Он уехал. Вернулся — вампир. Есть хотел — терпел. Помогала — не давала. Эд срывался — уходил. Жертвы были…
— Вот дебил, — не удержался от комментария Бен.
— Снегопад, — как ни в чем не бывало продолжила Камилла. — Его — в подвал. Вы пришли. А он страдал. Не пускала. Дверь закрыла. Снегом город завалило. Только вы не уходили. Все разнюхивали, рыли… Тут идеи детектива. Вас, убийцы, в склад закрыли. И в вине печаль топили. Думала, окончен бал. Как мой маленький страдал!!!
Гости молчали, пытаясь осмыслить услышанное. Если хорошенько подумать да немного пофантазировать, то картинка складывалась. Но... быстрее всех разобралась с ситуацией Василиса. Ибо фантазией ее Творец не обделил. Более того, ее воображения хватило бы на всех присутствующих в комнате. А с учетом того, что и у Татьяны с этим все было в порядке, то поток нафантазированной эротики мощно ударил, как по детективу, так и по членам “Осколика”.
— Ух ты! — судорожно вздохнул Карл, а у Лари даже икота прошла.
— И что же мы будем делать? — задала вопрос, который всех волновал, Энни.
— Как что? Раз парень так страдал, надо освободить его от страданий, — решительно заявил Карл и попытался схватить деревянный СТУЛ, чтобы из его ножки сделать кол. Причем руководитель как-то не обратил внимание, что в комнате такой ЧЕТВЕРОНОГИЙ ДРУГ один единственный, и его уже присмотрел для себя Бен. И сейчас могучая вампирская тушка восседала на данном ЭЛЕМЕНТЕ ИНТЕРЬЕРА.
К счастью, вампиру ничего не надо было делать. Девушки подлетели к своему начальнику и оттащили того и от несчастного ТАБУРЕТА, и от греха подальше. По той же причине Бен решил избавиться от столь небезопасной МЕБЕЛИ (надо же, как обманчива бывает природа ВЕЩЕЙ!). Открыв окно, он выбросил туда столь вожделенный ПРЕДМЕТ КОМНАТНОЙ ОБСТАНОВКИ. К счастью, дело было не в Италии, да и Новый год давно прошел, так что желающих прогуляться под окнами и поймать старое БАРАХЛО тут не было (прим.: команда выражает благодарность сайту sinonim.org за борьбу с однообразием в области корпусного дизайна).
Зато в комнату ворвался морозный ветер.
— Почему мы должны сразу его убивать? — возмутилась Энни.
— Потому что в этом смысл, — наставительно поднял палец Карл. — Вся история началась с убийств. С моря убийств. Я бы даже сказал, вышла из океана крови. А значит, преступник — в нашем случае, вампир — должен быть наказан. Ибо, как сказано в книгах, добро всегда побеждает зло!
— У нас не книга! — возмутилась девушка.
— Кстати, — вмешалась в разговор Татьяна. — В книгах не всегда добро побеждает!
— Вот именно! Поэтому не дадим свершиться неминуемому! Мы вот сейчас его отпустим, а потом он нас всех сожрет!
— А мне нравится такой финал, — мечтательно протянула Василиса, которая, правда, в своих фантазиях рисовала совсем иные картины: море крови охотников, и они — главные герои, Василиса и Аркадий — целующиеся на фоне этих разрушений.
— А еще иногда финалы неопределенные, чтобы читатели сами додумали, чем же все закончилось, — вспомнила Лари.
— А еще иногда в конце книги появляется новый герой и… убивает и хороших, и плохих, — отметила Камилла, и все на нее настороженно посмотрели.
— Ищвините, а у вас в подвале боше никого нет? — уточнил, шепелявя разбитой губой, Аркадий Петрович. — Или быть может к вам в хости кто-то шабирается прийти?
— Да нет, что вы, — женщина повернулась к своему любимому, который опять проткнул губу клыком, повторяя игру с языком и каплей. Совершенно ошалевшим взглядом он смотрел в одну какую-то точку на груди женщины. И эта точка явно была не пульсирующей веной. Так что сложилось впечатление, то ли у парня сбился прицел, то ли у него не все дома. — Вы посмотрите, какой он ма-а-аленький, — Камилла достала платочек и вытерла Эдуардику носик и мокрый подбородок, стараясь не задеть острые клыки. — Ему просто не повезло. Вы убили его родителя, его создателя. А ведь он мог научить его кусать и вообще не убивать жертв. Так что, если кто и виновен во всей этой трагедии, так только вы.
— А почему это мы? — возмутилась Татьяна! — Не мы обращали его, и не мы звали его назад в этот город. Остался бы там, где его обратили. Последовал бы за своим создателем в этот... как его... вампирский рай.
— Да... И вообще, — вставила свои “пять копеек” Василиса, — от хороших женщин мужчины в область не уезжают!
— Так это я виновата? — хозяйка дома поднялась, упираясь руками в бока.
— Конечно, ты! — Василиса не собиралась сдавать свои позиции. — Не уехал бы он — ничего бы не случилось. И не стали бы мы с Аркашей заниматься этим делом, и не увидел бы он вновь этих олухов, — напарница детектива махнула головой в сторону охотников. — И ничего бы вообще этого не было.
— Да… и никто бы не узнал, что я вампир, — тихо прошептал Бен, поудобнее устраиваясь в кресле и ожидая, когда же дамы вцепятся друг другу в волосы. А не то какой же современный роман без хорошей потасовки женщин? Не дай Бог, еще автора обвинят в сексизме.
Вскоре к разборам Василисы и Камиллы присоединились и другие дамы. Гвалт стоял такой, что Бен уже пожалел о выброшенном стуле.
Вампир поморщился, почесал ухо, покрутил в руках очки, у которых разбилось второе стекло и погнулась душка. Он попытался исправить положение, но потрескавшийся пластик хрустнул окончательно. И хрустнул так громко, что заглушил вопли дам!
— Ты! — кровожадно улыбнулись они и стали наступать на вампира.
— Ты во всем виноват!
— Правильно, правильно, — спокойно поддакнул Карл. — Полностью согласен. Во всем виноват Бен.
— С какого перепугу-то? — растерялся вампир.
— Ты привез вампирскую заразу к нам Из Америки и способствовал ее распространению.
— А это ничего, что по канону зараза поступила к нам из Румынии? — прошептала подруге Татьяна.
— Ты еще про вариант других измерений не забывай, — ответила так же шепотом Энни. — Это не суть важно. Важное будет обязательно в конце. Ты главное внимательно слушай и вникай… Ибо главная мысль будет спрятана в многоточии!
— Ты! Ты — потомок древнего вампира, что бежал, скрываясь от преследователей в Штатах, чтобы потом вернуться и узреть, во что превратился отчий дом. И следом за тобой двигалась зараза!
— И поэтому меня надо убить? — пытался уловить смысл всего этого бреда Бен.
— Нет, теперь ты, как сын своего.. хотя почему сразу сын? Ты, граф Дракула, обязан принять на себя заботу о своем потомке.
— Чегось? — Бен рухнул на то, что случайно, но как кстати, оказалось под его попой. Туалетный столик протяжно заныл, принимая на себя вес вампирской тушки. — Но я-то тогда почему об этом не знал?
— Так ведь наследственная амнезия, которая наступает на определенном году жизни… или... склероз! — радостно сообщил Карл, вспомнив нужное слово!
— Нет... ну я, конечно, мечтал быть старым и опытным, но чтобы так?!. Да и рано мне еще потомками обзаводиться! Я же еще молодой.
— Старый! — опровергла его чаяния Татьяна.
— И уже опытный! — намекнула на нечто интимное Энни!
— Так что принимай своего подопечного! — торжественного произнес Карл.
По-щенячьи преданно смотрел на вампира Эдвард.
— Милый, ты жив и будешь жить! — Камилла от избытка чувств забыла про клыки любимого и прижалась к нему всем телом. Полудохлик в ее руках сейчас не очень смахивал на образец неприкрытой сексуальности и гламурной сексапильности. Он даже не сопротивлялся. Воспользовавшись его податливым состоянием, Камилла первая перешла в атаку. Как говорится: мечты сбываются! Кровь ее забурлила, ускоренно побежала по венам… От этого, кажется, даже Эдвард начал приходить в себя. Очень скоро они целовались взасос, нисколько не смущаясь невольных зрителей. Более того, казалось, они устроили соревнование, кто кому глубже засунет язык в рот… ну, или не только в рот. Было уже не понять: это два человека или одна многорукая и языкастая гидра, издававшая какие-то нечленораздельные хлюпанья, чмоканья и протяжные стоны.
Глядя на них, забылась в поцелуе с Аркадием Петровичем и Василиса. А девушки стояли и любовались на это, представляя и себя на месте влюбленных дам.
И лишь Бен решил, что сейчас, после того, как он так неожиданно стал папой, ему обязательно надо выпить.
Правда, до бутылки вампир так и не дошел. Увидев, что его рубашка вся изодрана, он решил от нее избавиться.
И от того, как медленно и томно он расстегивал пуговицы; как стягивал с себя бессовестную ткань, что прикрывала все это время его мощное тело — девушки оторвались от ласкающих друг друга пар и обратили свои взоры на вампира. Его мышцы перекатывались, играли под тонкой кожей, рельефно очерчивая суровую фигуру, словно выточенную из камня: широкие плечи, узкие бедра, кубики пресса... Кто бы мог подумать, что под невзрачной внешностью доктора и не менее невзрачной одеждой прячется такое сокровище! Давид Микеланджело просто отдыхает!
Энни запылала, вспоминая, как же здорово было с этим мужчиной в постели. Глаза Татьяны так блеснули, что на миг Бен ослеп.
Но стоило рубашке упасть на пол, как к нему подлетела Лари, обняла крепко вампира, прижала к себе и издала звук возбужденной коровы.


Бен дернулся и чуть было не уронил рюкзак, в обнимку с которым он сидел в той комнате, что отвела ему Камилла для сна.
Первое время вампир пытался понять, где он и что вообще происходит. За маленьким окном спальни продолжала мести метель, чувствительный слух носферату улавливал странные звуки, что доносились снизу. В рюкзаке все еще лежал нетронутый пакет с кровью.
Приснилось!
Мужчина облегченно вздохнул.
Такого бреда во сне он давно уже не видел. А виной всему книги — оттуда и сюжеты, и речи. Один монолог Аркадия Петровича чего стоит! А обиженная и испуганная физиономия Карла?!
Да уж... Вряд ли думают авторы о том, какой эффект дают их книгу. Все же шаблоны- шаблонами, но иногда и меру знать надо! А не то путаются все произведения, смешиваются в голове из-за своей похожести.
Врач провел рукой по лицу, сгоняя последние остатки сна. Ходики на стене отсчитывали минуты, и Бен вспомнил, что обещал Камилле зайти и посмотреть на ее шею.
Шея…
Мужчина вышел в коридор, захватив с собой рюкзак.
Камилла действительно была в своей комнате и как будто ждала запозднившегося врача. В рюкзаке медика оказалось все необходимое для того, чтобы провести иглоукалывание — уникальную процедуру, которая способна справиться с разными недугами. Правда, для этого нужен курс, но при использовании лечебных компрессов можно и за один прием купировать боль.

Бен мыл руки в ванной, что прилегала к комнате Камиллы, а женщина заканчивала завязывать шарфик, прикрывая компресс, когд врач вспомнил то, что ему снилось.
Вампир снял блоки, чтобы посмотреть на дом другим зрением.
— Камилла, — врач отложил в сторону полотенце, подхватывая свой рюкзак. — Если вам дорог тот, кто находится у вас в подвале, то отведите меня к нему. Возможно, я помогу ему. Но тогда, чтобы ваши гости ничего не заподозрили, вам придется пожертвовать кошками и… шприцом…

Спустя час Бен вернулся в свою комнату. Пустой пакет с кровью лежал в его рюкзаке, а в переносной сумке для котят копошились пушистые комочки, с которыми так подружилась Лари.
Новообращенному нужна человеческая кровь. От этого никуда не деться. Чем дольше он сидит на диете — тем сильнее сносит башню, когда он видит жертву. Отсюда столько трупов на улицах этого города. Бен увезет с собой парня и поможет ему освоиться — поможет, как и помог в тех кошмарных снах, что снились ему сегодня.
Но пока ему надо дождаться, когда уляжется метель и детектив покинет дом.
Для питания многовековому вампиру вполне подойдет кровь кошек.
Кошки зашипели, и в соседней комнате от их шипения проснулась Василиса. Раздевшись, чтобы не запачкать одежду, Бен пообедал. После чего, накинув на себя простыню, он отправился к Энни, не замечая, как в коридор выглянула Василиса...