Sheron, день добрый!
Вы можете прислать текст рассказа на адрес конкурса (lit-konkurs-vampiry@rambler.ru) или, как и сказала Волчица, выложить его на сайт самостоятельно, снабдив пометкой, что оно на конкурс. В обоих случаях Вам нужно дать сопроводительную информацию, о которой говорится в правилах конкурса. Если Вы присылаете рассказ письмом, то даете эти сведения в теле письма, если размещаете рассказ сами, то можете прислать их в личном сообщении модератору раздела kysh или мне.

И - да, Волчица совершенно права: лучше еще раз перепроверить текст во избежании каких-нибудь досадных недоразумений (не тот файл, потерялись фрагменты текста, не редактировался и т.д.), потому как после размещения рассказа и до окончания конкурса Вы не сможете исправить в нем ни запятой. Такие вот ужасы))) Ждём рассказ, удачи)))

Ощущение, что открыла я сборник охотничьих рассказов или готических рассказов... Такие классические интонации, такое неторопливое чинное повествование, история, рассказанная "у камина", ну в данном случае за чаем, рассказчик, начинающий с традиционного "случилось это в..." Будто не сегодня написано, а минимум в середине прошлого века, когда текст никуда не спешил и не требовалось начинять его беготней, суетой и трескотней. То ли хорошая стилизация, то ли и впрямь автору такое ближе.

Автор как и в прошлый раз оригинален. Ни на что не похоже, слегка сумасшедше, качественно. Спасибо.

Конечно, во второй части можно споткнуться на некоторых неясностях исторического плана. Так, фраза про Венгрию, Трансильванию, Валахию и Румынию ввергла в легкий исторический ступор. Озадачил и вопрос учителя («Не из Трансильвании ли?») на признание героини, что она из Венгрии. Действие романа происходит в наши дни, после передела территории Австро-Венгрии прошло почти столетие. Напрашиваются два вывода: либо учитель – ярый сторонник венгров, ратующий за восстановление исторической справедливости, либо он помнит об этом крае только из романа Стокера. В контексте разговора о вампирах воспоминание о Стокере естественно, но Стокер, Дракула и Трансильвания сейчас в сознании среднестатистического обывателя автоматом ассоциируется с Румынией, которая активно эксплуатирует этот бренд. В туристической индустрии. На долю Венгрии выпадает Батори, к имени которой отсылает имя героини, детали биографии, но она не жила в Трансильвании. Если бы речь шла о преподавателе истории, то вопросов бы не возникало, но речь идет об американском учителе физкультуры, от него не ожидают глубоких исторических познаний.
Хотелось бы и более внимательного отношения к деталям. Вместе с искусствоведом посмотрели описания костюмов. Так: «я зарылась лицом в кружева его камзола» Между тем о камзолах еще не рановато говорить. Традиционные костюмы того времени - тут
тут
тут
«Высокий квадратный воротник за плечами, кружевной, тонкий и упругий, оттенял изящество гибкой шеи» Описанный воротник впервые появляется после 1600 года (вот он зафиксирован впервые - http://os1.i.ua/3/1/6682564_e413cd2e.jpg). И наконец: «Прическа моя растрепалась, часть локонов выбилась из укладки. Он поправил мои пряди, осторожно заколов их невидимками».
Писать исторический роман – большой подвиг. То, что автор берется за описание средних веков, - шаг мужественный. Даже о веке 19 или начале 20 писать непросто. Средневековье же - это еще и очень отличный от современного менталитет, система отношений между людьми, полностью другой быт. И другой язык. Поэтому вряд ли баронесса в 14 веке напишет: «Не знаю, почему эта его безбашенность всегда вызывала во мне безумный восторг», а ее брат скажет: «Привет, сестричка!» или позволит себе в присутствии сестры – женщины, пусть и замужней, но дворянки, благородной, утонченной, - произнести: «Я покупал себе достаточно шлюх!»
«Тревожило отца, что сын совсем не обращает внимания на завидных невест, знатных наследниц, и никакие балы, турниры и званые приемы не могут отвлечь баронета от его забав: чтения, охоты и болтовни с сестрой. Впрочем, и сама Лиза даже не глядела на благородных юношей, с которыми вынуждена была танцевать и комплименты которых выслушивать. Вежливая улыбка – самая большая милость из всех, каких могли добиться соискатели ее руки и сердца. Только друг другу дарили молодые люди свое внимание, только танцуя друг с другом, нежно сплетали они пальцы, только тогда глаза их начинали сиять… И старый барон твердо решил положить конец такой чрезмерной братско-сестринской любви. И отправил сына в Англию, тем более что юноша всегда имел склонность к наукам и путешествиям».
Каждое второе слово вышеприведенного абзаца требует от автора задаваться новым вопросом. Были ли балы? Само такое понятие как бал? Какие танцы танцевали? Что могли читать в то время дети дворян? Каков был состав тогдашних замковых библиотек? Могла ли баронесса нежного возраста ездить на турниры одна, без сопровождения? Какова была общепринятая практика заключения брачных союзов, подбора супругов и знакомств? В какую точку Европы с наибольшей вероятности отправил бы венгерский барон своего сына? Почему в Англию, а не в Германию, что кажется логичнее? Таким образом, одна только страница требует прочтения как минимум пяти монографий – история европейских университетов, ведущие средневековые университеты и их «специализации»; несколько трудов по истории костюма; история танца; труды по средневековой ментальности; сословная система средневековой Европы; отношение к инцесту, близкородственным связям и меры, применяемые к нарушившим эти запреты. Историю интерьера. Труды по архитектуре. И многое, многое другое… И даже после изучения всего этого мы всё равно каждую минуту рискуем провалиться в ляп, потому что то, что для нас представляется естественным и то, что нам в голову не придет проверять, для людей того времени было абсолютно недопустимым и немыслимым. «Вкус» того времени, несомненно, есть, но хочется более плотной проработки с точки зрения исторической достоверности.

Понравилось стремление автора вывести читателя на религиозно-философское осмысление целого ряда вопросов, неожиданные философско-литературные переклички. В этом плане хорош и диалог с учителем математики. Подана эта составляющая романа ненавязчиво, без излишнего давления, а уж Люцифер вышел таким легко и скетчево написанным, что напоминает разные средневековые народные повести о дьяволе.
Автор чувствует мелодику речи, умеет делать ее пластичным и свивать в нужные узоры, но, к сожалению, бывает небрежен к стилистике. До самого финала меня преследовала фраза о покрасневшем до корней зубов персонаже и журчащем экскурсоводе. При этом в тех же абзацах – чудесно музыкально построенные предложения. Подкупает и отвага, с которой автор рубит текст и организует его графически. Такое позволяют себе или те, кто боятся связываться со сложносочиненными и сложноподчиненными предложениями, или те, кто эпатирует. Автор не боится быть обвиненным в уклонении от длинных фраз или в стремлении походить на революционеров от литературы. Его действительно волнует та грань, что проходит между действительностью и легендой, между «сегодня» и «давным-давно». Читая, подвергаешься искушению сесть на самолет, который унесет тебя в прошлое.
И так жаль, что эту историю, эдакую любовно сотканную и пахнущую минувшими веками шпалеру, венчает картонная надстройка в виде майеровско-смитовской школьной современности. Что было бы, если бы автор перенесла действие куда-нибудь в Беркли? Там к месту были бы и потомок русских эмигрантов, и венгерская студентка, и влюбленный преподаватель, и прочая дружба народов. И могла бы баронесса отрываться в познании мира, то кося под хиппушку, то отправляясь на концерт в мини-юбке, то изображая богему. Спорила бы с математиками на газоне в кампусе, обсуждая теоремы…

Искренне хочется надеяться, что современная школьная часть романа где-нибудь на повороте авторской правки отвалится и будет заменена чем-то не столь тягостным, а любезная авторскому сердцу старина обретет крепкий исторический фундамент.

Наряду с неубедительной современной частью – атмосферная ретро-часть. Вот здесь автор хорош – не с точки зрения точности воссоздания реалий, а в том смысле, что видно: автора чаруют старинные замки, мчащаяся по лесам охота, вечера у камина, сословные тонкости, аристократический шарм. Кажется, что здесь-то автор и живет, стряхивает с себя, как мокрое пальто, надоевшую современность и нежится в лучах солнца, светившего еще при древних королях. Восхитителен момент погружения Фоулна в прошлое, описание его ощущений. Вместе с ним проваливаешься в средние века, тоскуешь по некогда былому. Влечет туда, манит, завораживает, сердце тоскует. Даже язык автора становится теплее, напевнее. Моменты, описывающее прикосновение к старине, становятся самыми яркими и мелодичными в романе.

Вампиры и окружающий их флер жутковатой тайны тоже получились классическими, атмосферными.
«В округе началась странная эпидемия несчастных случаев…
…то лошадь крестьянина понесла, и беднягу нашли в овраге со сломанной шеей, то пьяница забрел в болото, завяз в трясине и – утонуть не утонул, но замерз от подводных ключей…
…то дочка мельника оступилась на лестнице…
…то охотника задрала рысь…
«Это дьявол проезжал по нашим местам, не иначе!» – шептались суеверные крестьяне, но найти в каждом конкретном случае что-то дьявольское не могли. Все было объяснимым и ясным. И лишь в целом начинало напоминать какой-то чудовищно-красивый в своей точности и завершенности узор, сплетенный кем-то умным и безжалостным…
И рады бы все списать на баронета, так ведь молодого хозяина и при свете дня видели, и в часовню он, вроде бы, ходил…»
Красиво, в точку. Ни слова лишнего. Очень фактурными, яркими, убедительными получаются зарисовки «на полях»:
«Вернулся Констан. Веселый, с целым ворохом дичи…есть там и рысь. Бедная хищница! Такая мощная, такая гордая и красивая – и безвольной грудой меха валяется на полу… Пушистая пятнистая шкура, на белое подбрюшье пролилась и засохла кровь. Шерсть слиплась в жесткие сосульки, неприятно кольнувшие пальцы, когда я коснулась их… А в застывших желтых глазах, в этих жутких вертикальных зрачках за стеклянными оболочками роговицы застыло, запертое смертью, глухое отчаяние и ярость. Безысходность… И мне вдруг пришло в голову: «Смотри. Вот – кровь. Вот – смерть»…
Очень понравилось, как написаны колебания баронессы. Отдельное спасибо за то, что героиня произносит чудесную фразу: «Реши за меня…решите за меня», и за то, что Карл раздраженно бросает: «Никто за тебя тут не решит, никто!».
Конечно, можно было бы что-то усилить. Например, большее взять из противоборства Констана и Карла. Хотелось бы подольше наблюдать за тем, как развертывается их противостояние, увидеть больше психологизма в их противостоянии – первую встречу, попытки сосуществования, нарастание напряжения. Возможно, сместить осознание природы давних чувств к брату на более поздний период – и очень не хотелось бы, чтобы героиня давала заранее конспективный пересказ этого соперничества, описывала его Славе и перечеркивала сложность этих взаимоотношений словом «инцест». После таких шекспировских страстей хочется отдохнуть на максимально пастельно выписанных чувствах к Владу. Сама идея скрестить охотника на вампиров с сельским учителем очень подкупила. Благодаря своей профессии оказался он очень живым. Увы, разочаровала поспешность и скомканность развертывания чувств между этими персонажами.

Такая эмоциональность предыдущего отзыва заставили меня посвятить два дня чтению романа. Я не соглашусь с тем, что читать его смешно, и что нет в нем бесспорных достоинств. Они, безусловно, есть. В каждом романе есть свои плюсы и минусы, и можно в зависимости от настроения и цели делать акцент на тех или на других. С «Нетопырем» у меня возникает другая проблема: у меня не получается говорить о нем, как о едином целом.

Создается ощущение, что роман склеен из двух неоднородных частей, написанных под влиянием разных произведений, или что писали его два разных человека. Пытаешься его увидеть как одно целое, фокусируешь взгляд – и снова картинка рассыпается. Вот и сидишь перед ним в растерянности.

Одна часть – пришествие в школу новенькой девушки – сразу же заставляет вспомнить многочисленные аналогичные произведения на вампирскую/фэнтезийную тему. Напрашивается вопрос: отчего авторы держатся за эту завязку с такой же фанатичностью, как закоренелый коммунист – за труды Маркса и Энгельса? Требуется зашкаливающий талант и головокружительная фантазия, чтобы из нее сделать нечто достойное внимания. Прямо так и кажется, что той же Стефани Маейр сильно приплачивает министерство образование США - за то, чтобы она всячески пропагандировала школу как самую подходящую для вампиров среду обитания. Благодаря такому пиар-ходу школьники должны ломиться в школы аж с середины каникул и по выходным, дабы найти там себе вампирчика.
Сегодня каждая вторая книжка на вампирскую тему пишется в русле этого модного тренда. Всегда новенькая. Всегда не такая как все. Всегда ее травят. Рядом обязательно возникают фигуры Главной Школьной Стервы, Первого Красавчика всея школы и отзывчивого друга/подружки. Все герои обязательно проходят инициацию разговором «А какой у тебя следующий урок? – Математика/История/география. – Пойдем, я покажу тебе, где класс». Так и хочется спросить: зачем эта трендовая завязка автору «Нетопыря»? Он уже явно вышел из подросткового возраста, когда хочется разрешить свои детские комплексы и переиграть какие-то школьные столкновения через героев; явно, видит в качестве своей аудитории не подростков, а более взрослых читателей. Создается ощущение, что перенос места действия в школу - уступка массовому вкусу, и автор сам себя ломает, заставляя себя отступить от привычной для него области легенды в область юношеской социальщины.
Оттого не верится в ситуацию, сложившуюся в первой же главе романа. Сам текст распадается надвое, как по линии тектонического разлома. С одной стороны певучие:
«Он многое мог бы сказать, начиная с того, что так называемые «эмигранты третьей волны», в последнее время повалившие на Запад в поисках сладкой жизни, недостойны сравнений с теми, кто оставил родину не по своей воле. С теми, кто из поколения в поколение хранит память об отчизне, трепетно сохраняя свой язык и культуру. А новая волна эмиграции похожа на тараканов, бегущих к сытной кормушке…
Она стояла, маленькая и легонькая, словно сгусток тумана, и хрупкие плечи в футболке зябко вздрагивали, а по белой коже скользил пух длинных волос, спадавших до самых шортов. На ногах…тапочки! Вся синюшная, нескладная, она походила на цыпленка, умершего на морозе от истощения».
Хочется сразу сказать: классно, с настроем, даже невзирая на легкие стилистические шороховатости - захватывающе. А с другой стороны - какие-то совершенно из другой книги или даже из фильма реплики школьников. Инородные. Квадратные. Да, автор хотел противопоставления мира героини и школьников, но не верится в необходимость такого противопоставления, получается противопоставление того мира, о котором автор хочет писать, и того, о котором он счел почему-то необходимым написать супротив своего желания. (Кажется, эпизод с разрезанным надвое листом бумаги прямо таки из подсознания автора выпрыгнул, как отражение его отношения к собственному тексту.) В итоге – не верится. Не верится, что этакая золотая молодежь будет вести себя как воспитанники российской колонии. От таких естественнее ждать высокомерного игнорирования, снисходительности, утонченных шпилек, о которых сразу и не скажешь, что это шпилька. А здесь - пещерно, примитивно.
Некоторые вещи, которые ускользнули от внимания автора, цепляют и мешают воспринимать текст, который подан как «иностранный». В американской школе нет одноклассников, нет класса в строгом понимании этого слова. Есть соученики, но не двадцать семь человек, собранных в единый коллектив, неизменный и проходящий весь путь от первого года обучения до последнего. Трудно избавиться от ощущения, что автор воссоздает школьную реальность не американской, а российской или даже советской школы – обороты речи, приемы травли и прочее отбрасывают в глубокое дежавю, пробуждая память о «Чучеле» и тому подобных произведений. Точно также реалии американской системы образования и общества в целом делают некоторые сюжетные повороты почти невозможными. Например, внимание учителя физкультуры к ученице, отмеченное всей школой, да еще сопровождающееся ущемлением прав ученика со стороны этого учителя, могло бы закончиться плачевно для его карьеры. А уж за свидание со школьницей, откровенный харрисмент, учителя математики потом только что не кастрировали бы. Ни один вменяемый преподаватель на такое не пойдет.

Но не в этом главный подвох. Он кроется в том, что такое начало настраивает читателя на совершенно иное развертывание повествования. У автора было две возможности - оставить чарующего хрупкого Нетопыря, потихоньку вынимая ее из многослойных одежек и завоевывая Славу и остальных загадочностью, чуждостью, или же изначально вывести на современную сцену сильную, жесткую и противоречивую баронессу. Автор же берется за заведомо невыполнимую задачу: как в матрешку вложить в образ главной героини две или три принципиально разные личности. Эти две-три составляющие так и не сплавляются в «Джекила и Хайда».
Линдквист с его Элли (а не вспомнить о нем невозможно, не только из-за совпадения имен, но и из-за переклички в описании внешности героинь) был восхитителен, потому что его вампир не притворяется, не играет – она и есть неказистый, дурно пахнущий, худенький ребенок-нечеловек. Этим оправданы ее босые ноги, грязные волосы и нелюдимость. Клодия стала одним из лучших вампирских образов литературы и кино, потому что она опасная взрослая женщина, навеки запертая в теле маленькой девочки. В «Нетопыре» же героиня и не взрослая, и не ребенок, не хищница и не жертва. Она хаотично дрейфует между разными своими ипостасями, в итоге не утверждаясь ни в одной из них – и не образуя комплиментарную противоречивую личность. Читатель из-за этого на протяжении повествования мечется за ней, как турист по незнакомому городу, при этом ему выдали заведомо неверную карту. Только-только начинает проникаться сочувствием к девочке-изгою, как тон повествования резко меняется. Трогательное вступление – и вдруг сразу красотка в стиле американских молодежных комедий, где гадкий утенок превращается в лебедя и демонстрирует всю силу национального характера, двигаясь к званию королевы школы. Сразу же тонешь в вопросах: зачем была первоначальная маскировка, толстые чулки и кофты? Куда делись ее хрупкость и замкнутость? Маскируется? Маскировалась бы и дальше. Играет? А какой смысл несет игра, в которой она сначала бегает от одноклассников по задворкам и терпит насмешки, а потом вдруг принимается гоняться за ними? Элли Линдквиста на протяжении всего романа оставалась хрупким ребенком, у которого на детскую психику наложена сущность чудовища. Клодия с момента обращения ведет себя как опасное чудовище, которое выглядит очаровательным ребенком. В «Нетопыре» мы имеем дело с несколькими героинями, которых автору в равной степени хотелось написать и которых он по каким-то причинам, будто из экономии, решил соединить в одну.
Из этого следуют и все остальные трудности. Так, сложно представить себе причину, по которой шестисотлетняя баронесса 27 человечьих лет от роду добровольно отправиться в школу. Конечно, существуют люди, которые с ностальгией вспоминают о школьных годах, но вряд ли кто-то готов снова сесть за школьную парту. В университет – да, возможно, но в школу?.. Как многие мечтают делать каждый вечер задания по математике? Слушаться учителей? Подчиняться многочисленным ограничениям со стороны старших? Кому интересно возвращаться в первый класс и в детский сад? Человеку (наверное, и вампиру) пройденный этап так же неинтересен, как уже виденное посредственное кино. Я не вампир, но иногда снящиеся мне сны о том, что я вынуждена еще на год вернуться в последний класс, расцениваю как кошмары средней степени тяжести. Фраза о том, что героиня захотела познать жизнь современного человека, пройдя через все ее этапы, прозвучала слишком натянутым, шатким и слабеньким объяснением. Ничто не мешало героине стартовать с университета и тонких колготок.
Еще сложнее представить себе, что двадцатисемилетняя женщина, которая любила нескольких взрослых сильных неординарных мужчин, увлечется сопляком, у которого за плечами нет ничего, кроме сомнительной славы школьного плейбоя. У него нет образования, знаний, интеллекта, силы, опыта, власти. Он не бросается защищать героиню с первых же строк. Он прогибается под нравы окружения. Даже его эмигрантское наследие не раскрыто так, чтобы давать ему какие-то бонусы. Он – банален и юн до скуки. Даже в глазах сверстниц он проиграет рядом со студентом колледжа.
Из-за раздробленности образа возникает и сумбур с именами, их сокращениями и внезапной взаимозаменяемостью. Проще обозначать персонажей «герой», «героиня», «новенькая девочка», «баронесса», «ее брат», чем выдерживать жонглирование различными языковыми аналогами и уменьшительными. Кстати, заинтриговало происхождение фамилии героини. Честно провела вечер в поисковиках, но не удалось напасть на след.

День добрый:)

Мы очень даже за, чтобы рецензировала и обсуждала))) В кои-то веки кто-то проявил инициативу в комментировании оригинальных произведений:) Колкостей в адрес авторов тоже не вижу. Это на самом деле такое профилактическое напоминание всем читающим и комментирующим, а то вдруг кто воспримет естественный процесс комментирования как выпад со стороны соконкурсника. Потому всех и призываю быть аккуратными - но при этом не стесняться обсуждать:)


Ну да, разумная осторожность, хотя приятно видеть, когда авторы общаются и находят общий язык; насколько мне известно, благодаря прошлогоднему конкурсу сложилось два творческих союза, оказались написанными в соавторстве несколько произведений, да и просто дружеские связи образовались.

Тогда предупредите падчерицу, что здесь ей много небезопасней)))))))))))))))) По сравнению с "Дикостью" (который на моей памяти просто хороший триллер с какой-то там эротической сценой), многие здешние работы - местный Тинто Брасс)))))))))))))))


Собственно, я не сужу по некой "истории"))) я в течение десяти лет работала в одной из организаций психологической помощи, в том числе и подросткам, и переводила психологическую литературу))) Ну и кроме того травлю имела возможность наблюдать в своей первой школе - даже в нашем классе было несколько мальчиков из категории, классические такие истории.


Ну я надеюсь Вы заодно и роман посмотрите)))))))))

Кстати, предлагаю от педагогики и психологии вообще и от жизни в ваших и моих школах вернуться таки к тексту))) Вопрос о том, как воспитывать наших родственников и пускать ли их на ресурсы, где заведомо рискованный рейтинг работ (да и в данном романе присутствует инцест), предлагаю решать до того, как это свершилось)))))) Напомню, кстати, еще об одной установке конкурса: он призван не стравливать авторов в некой гонке, а объединять их. Учитывая, что ваша семья и автор "Нетопыря", так сказать, вместе на беговой дорожке (одна номинация), будем осторожнее:)

Ну, у Вас ещё всё впереди))


Ой, посмотрите - занятный такой, начинается с классической ситуации влюбленности ученицы в учителя, а дальше раскручивается, набирая обороты.


Как раз и вспомнилась сразу некая статья, попадавшаяся мне некоторое время назад: в ней говорилось о том, как некий ребенок был в аутсайдерах, так как у него не было какой-то там статусной игрушки; психолог, к которому родители обращались по смежному вопросу, порекомендовал купить сыну эту самую примочку и оставить любимого мишку или кого он там на школьную площадку таскал, дома. Увидев у мальчика эту игрушку, одноклассники прикусили язычки и попросили дать им поиграть. Конечно, речь шла о младшей школе, но - я еще немного помню и свои школьные годы, так что пока не буду дергать своих друзей-психологов))) - таковая "заминка" в отношении (я не буду говорить о смене стратегии, это да, слишком категорично) имеет место быть. Школьники быстро улавливают изменения в "иерархии стаи" и чуют свежую кровь - сегодня травят девочку, которая в плотных колготках, а завтра - мальчика, который посмел сказать, к примеру, что в этих колготках ножки девочки выглядят очень стройными. Кстати, почитайте, если будет желание, роман "Девятнадцать минут", он посвящён в частности школьной травле. В романе есть эпизод: мальчик, которого унижают все соученики, на одном из уроков замечает, что у девочки, сидящей перед ним, начинается менструация. Девочка в белых брюках, катастрофа... И мальчик, даже не успев подумать, громко сообщает это всему классу. Сразу же после этого ученики переключаются на эту девочку, оставив мальчика в покое. В том же романе есть эпизод, в котором девочка, похожая на Нетопыря, приходит к одной из звезд класса, чтобы приготовить вместе задание. Она тайком пробует кометику "звезды", та ее застукивает, возмущается - а затем резко меняет тактику и признает: "А тебе идет!"

Ой, а Вам тогда точно будет что сказать об ивритских газетах)))))))))

rinka_chaj, добрый день:)
Прежде всего, очень приятно, что Вы проявили интерес к конкурсу и взяли на себя труд прочесть роман. Ещё приятнее, что в 12 лет Вы так обстоятельно разбираете работу и так взросло аргументированно ее комментируете.


Вот с этим не соглашусь: единицы авторов проставляют "ё", даже при печати на это как-то сквозь пальцы смотрят. Наугад сняла с полки три солидных издания - "ё" отсутствует везде.


Можно ли это трактовать как похвалу описаниям природы? И как намёк на то, что в целом стиль автора Вы не критикуете? Или замечание насчет именно об этом и говорит?

- с этим тоже поспорю)))) И, кстати, почему тогда нет упрека в том, что "все школьницы мечтают о том, чтобы в них влюбился молодой учитель математики"?)))

В общем, будет интересно продолжить беседу:)

У меня однозначно в списке на прочтение)) одно начало чего стоит!
"- Петр Плогойович, - быстро сказал Карло <...> - К тому же, тогда получится перевес в сторону славян")))))))))))

Даже само название и аннотация вызывают чувство глубокого уважения к автору - мало кто рискнет работать с материалом столь далекой эпохи и браться за стилизацию. Беглое знакомство с первыми абзацами позволяет предположить, что всё это было по крайней мере успешно. Была бы у меня шляпа, перед Вами, автор, ее сняла бы. Ну, осталось прочесть)))

Спокойна я по большей части к артам, но вот этот зацепил . Сдержанный, ностальгично-задумчивый, мягкая теплая гамма. Одновременно затрагивает какие-то мои внутренние струны, созвучен очень, и втягивает в свое пространство; кажется, достаточно перешагнуть кромку картинки - и окажешься внутри, услышишь эхо своих шагов, почувствуешь шершавость стен.

И дизайн очень остроумный, и сам сайт очень полезный. Этакие мастер-классы - действительно для многих будет огромной помощью и поддержкой, рада за тех, кто придет туда за советом))

Спасибо автору: только начала читать, но очень уже нравится слог, завязка, меткость в образах. Кажется крепкой профессиональной прозой.

Nocturna, мы согласовываем сроки с членами жюри, да и конкурсантам хотим дать достаточно времени - действительно, у некоторых идеи рассказов возникли непосредственно после объявления темы конкурса, некоторые переделывают и выглаживают работы, которые уже были написаны ранее, так что мы не торопим участников. У всех точно есть время до конца декабря, и вполне вероятно, что мы дадим на последние приготовления новогодние праздники.

Непременно:) Я к "Луне" тогда как-то постеснялась написать: ну вроде как чего зря повторять очевидное - что оно здОрово!

Спасибо большое автору за продолжение; признаться, после "Луны" очень захотелось прочесть продолжение этой истории, обычно не люблю серийных произведений, но тут прямо чувствовалось, что оно должно быть, без него никак, и одновременно было ощущение, что мне нужно добавки, вроде как понравившегося лакомства))

а читатели не менее важный фактор для конкурса, чем писатели)) Я вот тоже уже начала читать, наслаждаюсь:)

Просим прощения, не совсем четко прописали этот момент: Вы можете при высылке нам текста специально указать, что договор с издателем не позволяет Вам публиковать его в сети целиком. Мы передаем полный текст жюри, а публикуем только ту часть, которая разрешена Вам условиями контракта. Не публиковать совсем было бы нечестно по отношению к другим участникам, которые не будут иметь даже приблизительного представления, за что Ваш рассказ, к примеру, прошел в шорт-лист или занял призовое место. Конечно, понять это по фрагменту тоже непросто, но хотя бы даст общее представление. Жюри, естественно, не будет использовать Ваш полный текст в каких-то неблаговидных целях и распоряжаться им без Вашего ведома. Надеюсь, Вас устроит такой вариант:)



Хм, вопрос сложный. Ответ на него зависит, наверное, от того, что стоит за этой работой - некая оригинальная задумка, которую Вам было удобнее переложить на сетку знакомых персонажей, или же ключевыми являются ситуации, характер, мир другого произведения, которые дали импульс и обусловили всю структуру и стилистику произведения. В первом случае, вероятно, возможно перерастание работы в оригинальное произведение - ну взял автор и на полпути передумал писать фик, решил создать ориджинал, всякое бывает; во-втором - думаю, просто нереально обойтись "небольшой переработкой и заменой имен", ведь исходный мир будет везде просвечивать.

А их ищут вот здесь: http://truebloodsite.org/moders/1510-poisk-bety.html

Черника, да, надеемся, что все желающие рискнуть - рискнут))

Прелесть какая)) 2 и 8 особенно

Vampirus, хорошую работу грех не похвалить)) Так может ещё чем порадуете?:)

Как по мне, так миниатюра - очень сложная форма, может, даже сложнее, чем рассказ. Нужно умудрится в таком малом объеме текста дать идею, характеры, всё сконцентрировать и отсечь всё ненужное, оставить только самые-самые слова... Автору удалось - есть интрига, пуант, характер, внутреннее напряжение, стремление обыграть классические библейские тексты на данную тему. И вообще как-то согрело. Спасибо))

Спасибо, миниатюра очаровательная:)

Только что оттуда. Великолепно! Декорации, хореография, вокал - блестящи.

Люблю я Болла. И памятник ему за "Клиента..." Прямо даже захотелось пересмотреть.

На "ты" в обязательном порядке))) Мне кажется, любовный (ну имею в виду именно сентиментальный) роман жестче всего завязан на шаблонах . Он очень в этом смысле жесткая конструкция, наверное, потому, что эта схема уже десятилетиями обкатывалась, как речи продавцов в электричках - создано с учетом психологии потребителя, каждое слово сто раз взвешенно - работает на результат или нет. При этом вот, скажем, детективный роман - как далеко он ушел от изначальных заповедей Ван Дайна! Ну, а там где есть каноны и шаблоны, есть шаблонность и картонность. Все знают, что у герой детектива должен в итоге лицом к лицу столкнуться с убийцей, который произнесет самоизобличительную речь, а героиня сентиментального романа должна много чего чувствовать: например, как у нее вдруг стало горячо внизу живота, как всё тело ослабело, не в силах сопротивляться, как кружится голова и с головы до пят окатывает волна жара - в общем, нечто в итоге странно похожее на описание менопаузы. Если нет этого - канон нарушен)))


Очень-очень сложно мне оценить логичность их поведения и дозу чувств в романе по прологу и главе 1. Это только в контексте всего романа в целом можно оценить. Я не знаю, продолжится ли тема убийства и интриг со стороны матери. Или ты имеешь в виду, что в отношении героя к матери должны проявиться те черты характера, которые ему более всего свойственны и которые будут проявляться в отношениях с героиней?
Если смотреть только на пролог и первую главу по стилистике и логичности повествования, то да, проблем много.
Наугад:
"Они делятся на кланы. В России много кланов. В каждом городе свой клан. Свои порядки и законы. Но в крупных городах власть поделена между несколькими кланами. Я принадлежу к Центральному клану столицы. Клан Соколовых. Может быть, в мире людей эта фамилия ничего не значит, но вампиры всего мира с уважением относятся к нашему клану. Известный клан столицы. Некоторые даже называют нас 'императорским кланом'. Мой отец, Валентин, был главой этого клана".
Есть подозрение, что автор не дал тексту отлежаться, чтоб потом взглянуть на него свежим взглядом, вот и не заметил. К рубленности предложений можно отнестись как к особенности стиля автора, правда, отчего напрочь отсутствует связка между третьим и четвертым предложением? Почему для людей ничего не значит фамилия Соколов? Хотя бы: http://ru.wikipedia.org/wiki/Соколов_(фамилия) Знаковая и для людей фамилия, очень.
То же самое: "Внутри все похолодело, а сердце мое упало. Из груди отца торчал кол. Его грудь была насквозь пробита. Сердце не билось".

Дальше: "в комнате стояла гробовая тишина. Это было уже не просто странно, а не реально" - непонятно, а чего нереального то? Бывает такое, что в комнатах тихо, не в табор же он пришел.

"Она вздрогнула сначала от стука в дверь, потом от моего голоса" - герой, если он воспитан, сначала стучит, а потом открывает дверь. Значит, он не может увидеть, как его мать вздрагивает в первый раз, от стука, дверь-то еще закрыта. Ждать, пока он войдет, а потом уже от всего вздрагивать сразу, мать бы не стала, вздрагивание - реакция мгновенная.

Далее нередко встречаются пояснения, которые совершенно излишни. например:
"Охрана была очень хорошо обучена. У них была своя техника захвата и защиты, и можно было не волноваться на счет того, что они спугнут убийцу, начав шуметь. Это было исключено. В охране главы клана находился элитный отряд вампиров-профессионалов, настоящих спецов в своем деле".
Смысл содержать охрану, которая плохо обучена? В доме главы клана это естественно и необходимо. "Своя техника захвата и защиты" есть у каждого уважающего себя специалиста, без нее он вообще не специалист. Это всё равно что написать: "Тут работал стоматолог. У него была бормашина и даже кресло". А уж если бы нанимателю пришлось волноваться, что они могут кого-то спугнуть, то пенять он мог бы только на свою глупость - таких не нанимают и даже кандидатуры их не рассматривают.

Относительно упомянутой логики поведения и действий…
- Непонятно, как это герой подкрадывается к беседующим матери и убийце, слышит их голоса (вряд ли они кричат?) и чмоканье поцелуев, в то время как они – вампиры! – не слышат его приближения, не чуют его запаха, не слышат подхода охраны (ну и что что бесшумной, они же сверхъестественные существа)! Но, опять же, никаких пока что сведений о способностях конкретных, действующих в этом произведении, вампиров нам не дано, поэтому трудно утверждать наверняка – это автор недосмотрел или соответствует заявленным качествам. Может, у них восприятие не отличается от людского, только падающие предметы они ловят ловчее.
- Непонятен абзац: "-А почему бы тебе самой не сходить за ней? - теперь можно было снять маску, раскрыть карты. Мать раскрыла рот от удивления, а ее глаза стали по пять копеек. Но все же она рассчитывала на эффект неожиданности и метнулась было к окну, как я перехватил ее и скрутил руки за спиной... - Что ты натворила?! - горько спросил я. В ее глазах стояли слезы, но, то были не слезы раскаяния или обиды, а слезы злобы и отчаяния того, что ей не удалось выйти сухой из воды." Герой не сказал ничего, чему следовало бы так удивляться, паче того - кидаться к окну. Наверное, он сказал это очень саркастически? У него резко изменилось выражение лица, оно стало непреклонным и ожесточенным? Этого нам не сказано, так что удивление матери ничем не обосновано. Если бы он сказал: "А отчего бы тебе не сходить за ней самой, ты же справляешься, когда надо планировать убийства?", вот тогда она могла бы побледнеть, но и то нет смысла кидаться к окнам. Надо ахнуть и разыграть полное недоумение. И стоять на своем.