Трансильвания. XIX век. Два года после отмены феодального права. Семья Вамбери — семья бывших сцлавов, перемены своей жизни не особо ощущающих. В тексте имеется отсылка к дню Святого Георгия, «именно тот день, когда вся нечисть вылазит из своих нор» - позволю себе использовать, помимо рассказа, и комментарии автора. А где Георгий, там и Дракон.
Стоп! О «драконах» мы еще ничего не знаем.
Муж и жена. Нехитрая домашняя обстановка.
Некоторую напряженность семейных диалогов уже отмечали другие конкурсанты. Вместо того, чтобы просто повториться, постараюсь разобрать, что именно в этих диалогах не так. Про ребенка хорошо, но дальше… «Ты, наверное, устал после работы». Было бы естественней, если бы жена определяла усталость мужа визуально, без лишних вопросов. Каждый день, поди, устает. И каждый день она спрашивает? «Я как раз закончила готовить», «Суп из рубца и кукурузная каша с тушеными овощами… То-то я думаю, почему тут на кухне так вкусно пахнет!» — звучит… как бы это выразиться… Как задание по иностранному языку для начинающих. Проговаривать про себя название блюда и удивляться (даже притворно) тому, что на кухне присутствует запах еды, Митика не стал бы. Куда красноречивее был бы энтузиазм, с которым он принялся бы за ужин, и благодарная улыбка. Если так важно указать, что обычно ест эта семья (согласен, детали формируют картину), то есть масса способов сделать это иначе, нежели ткнуть читателя носом в тарелку.
Но все-таки Трансильвания. А это значит, не зря Лала беспокойно поглядывает в окно.
Memento Mori.
Два вампира охотятся (немаловажный в жизни нежити процесс), предпочитая делать это вместе, — смею предположить, что какая-то связь между ними есть. Ну не потому же они объединились, что боялись, будто один не справится? Но дальнейшее повествование показывает, что видимо, все-таки, именно поэтому. Ведь одного удалось убить, причем ложкой (рыхлый он какой-то), а оставшийся в живых вампир не обращает на гибель собрата ровно никакого внимания. Хотя, казалось бы, даже в условиях полного отсутствия таких «человеческих» чувств, как привязанность, за сам факт посягательства на себе подобного любой разумный хищник кишки вырвет, да ими же и придушит.
Диалог с вампиром хорош, не чета семейным. Обдуман, выверен, разве что местами не до конца стилизован. Чувствуется, как не терпелось автору перейти наконец к интересующему его моменту.
Убийство и последующее воскрешение Митики преподнесено весьма грамотно. Вместе с физиологическими и психологическими изменениями неофиту «скармливают» и кусочек памяти Создателя об обращении насильно. В итоге читатель невольно проводит аналогию, видя подвох лишь в готовящемся убийстве жены. Я даже заподозрил в безвременно павшем вампире не соратника, а специально приведенного в ловушку конкурента. Отсюда и смех как реакция на убийство, и подозрительно заточенная ложка. И отказ от нападения на будущего Создателя — явно же под управлением, мало ли, что он сам по этому поводу думает. «Я устал, я ухожу», в смысле «Можешь меня убить, на тебя все равно сил не хватит». Но позвольте! Бывший сцлав нанес всего один удар ложкой и при этом перебил половину армии агрессоров, тут бы еще поднапрячься, ради беременной жены хотя бы. Понимаю, что «устал после работы», но ведь «оружие» еще в руках, только от пепла отряхнуть, да и то не обязательно. Но нет, Митика «упал на колени», притворившись, наверное, неинтересной для вампира не сопротивляющейся жертвой.
«Женщина повернула голову так, чтобы мужу было удобно ее укусить» — очень мило с ее стороны. Правда. Мне очень понравилось. Любимый момент в этом рассказе.
«Митика понять ничего не успел»…
Подождите-подождите…
«Митика понять ничего не успел, как превратился в пыль и осыпался рядом с трупом жены».
То есть как?! А ради чего была вся эта подготовка? Может, следовало дать ему время подумать, разобраться с тем, что он сделал? Где-нибудь в замурованном заживо состоянии, что даст поклонникам данной истории надеяться на продолжение через несколько веков. Но достойного последователя Дракона смерть через несколько веков не устраивает, и поэтому — когтями по горлу прежде, чем неофит успел что-либо сообразить. Перестраховщик. При этом не убеждается в смерти ребенка, допуская вероятность эпилога, в котором появляется самый удачный персонаж всей истории. Удачный прежде всего тем, что не сказал и не сделал ничего лишнего.
Однако всё возвращается на круги своя, влекомое природой. Вернемся и мы к «истоку» – заявленной теме рассказа.
Тема «Смерть семьи Вамбери», безусловно, раскрыта. Несколько странной, правда, при этом выглядит сама ее формулировка. Учитывая то, что, как утверждает сам автор, семья совершенно обычная, замах не меньше чем на «Падение династии Романовых».
Что скрывать, многие формулировали тему уже после написания произведения, я сам из числа таких. Но в данном случае, как мне кажется, стоило бы еще подумать. Есть, о чем.
Название понравилось. Звучанием и схожестью со словом «вампиры».
Рассказ был бы хорош в качестве флэшбека к какому-нибудь роману. Имя «Ван Хелсинг» даже намекает, к какому именно. Но не будем подозревать автора во фрикрайтерстве. Хочется думать, отсылки даются не к персонажам, а к прототипам, а имя – иносказательное обозначение дальнейшей судьбы героя.
Муж и жена. Нехитрая домашняя обстановка.
Некоторую напряженность семейных диалогов уже отмечали другие конкурсанты. Вместо того, чтобы просто повториться, постараюсь разобрать, что именно в этих диалогах не так. Про ребенка хорошо, но дальше… «Ты, наверное, устал после работы». Было бы естественней, если бы жена определяла усталость мужа визуально, без лишних вопросов. Каждый день, поди, устает. И каждый день она спрашивает? «Я как раз закончила готовить», «Суп из рубца и кукурузная каша с тушеными овощами… То-то я думаю, почему тут на кухне так вкусно пахнет!» — звучит… как бы это выразиться… Как задание по иностранному языку для начинающих. Проговаривать про себя название блюда и удивляться (даже притворно) тому, что на кухне присутствует запах еды, Митика не стал бы. Куда красноречивее был бы энтузиазм, с которым он принялся бы за ужин, и благодарная улыбка. Если так важно указать, что обычно ест эта семья (согласен, детали формируют картину), то есть масса способов сделать это иначе, нежели ткнуть читателя носом в тарелку.
Но все-таки Трансильвания. А это значит, не зря Лала беспокойно поглядывает в окно.
Memento Mori.
Два вампира охотятся (немаловажный в жизни нежити процесс), предпочитая делать это вместе, — смею предположить, что какая-то связь между ними есть. Ну не потому же они объединились, что боялись, будто один не справится? Но дальнейшее повествование показывает, что видимо, все-таки, именно поэтому. Ведь одного удалось убить, причем ложкой (рыхлый он какой-то), а оставшийся в живых вампир не обращает на гибель собрата ровно никакого внимания. Хотя, казалось бы, даже в условиях полного отсутствия таких «человеческих» чувств, как привязанность, за сам факт посягательства на себе подобного любой разумный хищник кишки вырвет, да ими же и придушит.
Диалог с вампиром хорош, не чета семейным. Обдуман, выверен, разве что местами не до конца стилизован. Чувствуется, как не терпелось автору перейти наконец к интересующему его моменту.
Убийство и последующее воскрешение Митики преподнесено весьма грамотно. Вместе с физиологическими и психологическими изменениями неофиту «скармливают» и кусочек памяти Создателя об обращении насильно. В итоге читатель невольно проводит аналогию, видя подвох лишь в готовящемся убийстве жены. Я даже заподозрил в безвременно павшем вампире не соратника, а специально приведенного в ловушку конкурента. Отсюда и смех как реакция на убийство, и подозрительно заточенная ложка. И отказ от нападения на будущего Создателя — явно же под управлением, мало ли, что он сам по этому поводу думает. «Я устал, я ухожу», в смысле «Можешь меня убить, на тебя все равно сил не хватит». Но позвольте! Бывший сцлав нанес всего один удар ложкой и при этом перебил половину армии агрессоров, тут бы еще поднапрячься, ради беременной жены хотя бы. Понимаю, что «устал после работы», но ведь «оружие» еще в руках, только от пепла отряхнуть, да и то не обязательно. Но нет, Митика «упал на колени», притворившись, наверное, неинтересной для вампира не сопротивляющейся жертвой.
«Женщина повернула голову так, чтобы мужу было удобно ее укусить» — очень мило с ее стороны. Правда. Мне очень понравилось. Любимый момент в этом рассказе.
«Митика понять ничего не успел»…
Подождите-подождите…
«Митика понять ничего не успел, как превратился в пыль и осыпался рядом с трупом жены».
То есть как?! А ради чего была вся эта подготовка? Может, следовало дать ему время подумать, разобраться с тем, что он сделал? Где-нибудь в замурованном заживо состоянии, что даст поклонникам данной истории надеяться на продолжение через несколько веков. Но достойного последователя Дракона смерть через несколько веков не устраивает, и поэтому — когтями по горлу прежде, чем неофит успел что-либо сообразить. Перестраховщик. При этом не убеждается в смерти ребенка, допуская вероятность эпилога, в котором появляется самый удачный персонаж всей истории. Удачный прежде всего тем, что не сказал и не сделал ничего лишнего.
Однако всё возвращается на круги своя, влекомое природой. Вернемся и мы к «истоку» – заявленной теме рассказа.
Тема «Смерть семьи Вамбери», безусловно, раскрыта. Несколько странной, правда, при этом выглядит сама ее формулировка. Учитывая то, что, как утверждает сам автор, семья совершенно обычная, замах не меньше чем на «Падение династии Романовых».
Что скрывать, многие формулировали тему уже после написания произведения, я сам из числа таких. Но в данном случае, как мне кажется, стоило бы еще подумать. Есть, о чем.
Название понравилось. Звучанием и схожестью со словом «вампиры».
Рассказ был бы хорош в качестве флэшбека к какому-нибудь роману. Имя «Ван Хелсинг» даже намекает, к какому именно. Но не будем подозревать автора во фрикрайтерстве. Хочется думать, отсылки даются не к персонажам, а к прототипам, а имя – иносказательное обозначение дальнейшей судьбы героя.
