Я заглянул в Вашу фильмографию и был поражен одним фактом - большинство режиссеров, с которыми вы работали, были женщинами.
Это бывает крайне редко, но мне, очевидно, повезло. Кроме этого их ничего не объединяет, все они были не похожи друг на друга. Но поведение на съемочной площадке все-таки иное, женщины более эмоциональны, более открыты.

В каком смысле?
Вы знаете, в киноиндустрии не всегда можно отделить технические моменты от творческих, и женщине иногда стоит быть более осторожной, потому что люди не всегда хотят слушать вдохновляющую речь на высоких тонах.

В случае если она непосредственно эмоциональна?
Да, именно если человеком движут эмоции. В основном это отличие заметно в групповых дискуссиях, где мужчины-режиссеры сдерживают себя, очевидно. Потому что в личных разговорах, один на один, они не менее эмоциональны. Может быть, я так думаю потому, что мне приходилось достаточно откровенно разговаривать с взрослыми мужчинами в достаточно юном возрасте, чтобы получить работу, но я чувствовала себя комфортно в мужской компании. Безусловно, есть границы, за которые пускать нельзя никого. Мне встречались женщины, с которыми не хотелось ничего о себе говорить, и мужчины, которых было просто невозможно остановить в этом желании. Так что, могу сделать вывод, что эмоциональная открытость никак не зависит от пола.

Когда вы в первый раз работали с женщиной, с которой мгновенно почувствовали эмоциональную связь?
Наверно, это была Джоди Фостер, с которой мы работали над "Комнатой страха" в 2002. Но вообще, первым человеком, который заметил меня, была Роза Троше, режиссер "Безопасности вещей" (2001).

Вы были тогда ребенком.
Да, мне было десять. Это было моим первым большим достижением. Первый раз я что-то почувствовала на прослушивании. Я помню, что подняв глаза, я увидела камеру. Тогда я перевела взгляд на Розу и в тот же миг поняла - я получила роль, не сказав ни слова.

Просто от того, что она на вас посмотрела?
Да, именно. Потом мы сели поговорить о роли. Роуз заметила, что для девочки это немного странная роль, ведь по сюжету мою героиню персонаж Тимоти Олифанта путал со своим умершим братом. Она очень переживала по этому поводу, но тогда я сказала ей: "Это же здорово! Я буду выглядеть как настоящий мальчик! У меня получится!". Тогда она сказала: "Замечательно, я могу не осторожничать в этом вопросе". Интересно и то, что я работала не только с взрослыми, но и с детьми. Это очень интересно, потому что видно, что они еще мало что понимают, но тем не менее у них виден потенциал. И мысли всех этих женщин понятны, они думают: "О, ребенку нравится это, он не бездумно выполняет очередное указание. Но у меня ничего бы не получилось, если бы я следовала этому принципу в "Безопасности вещей". Я не умею так. Особенно когда я была младше. Актерство было для меня способом набраться опыта.

Чувствовали ли вы до этого, что люди обращаются с вами как с ребенком, а не как с человеком, действительно желающим работать актрисой.
Да. Именно так. Но это не значит, что меня разочаровывало такое обращение. Я просто сильно хотела быть вовлеченной в это.

«Безопасность вещей» - фильм ориентированный в основном на женщин, показывающий их истории и их точку зрения.
Это так. Хотя странно говорить о чем-то «абсолютно женском», особенно сейчас, с выходом «Белоснежки», Шарлиз и всего этого. Я уже испытываю странное отвращение к людям, говорящим: «Это хороший, сильный женский фильм. Он действительно силен. Вы пытаетесь вести себя так же?» Меня спрашивают об этом постоянно.

И это так?
Да. Все говорят: «Роли, выбранные вами – они все несут удовольствие». В действительности – как повезет. Ты являешься частью дискредитирующей силы, говоря «сильная девочка, сильная девочка». Это как «она просто сильный человек». Я точно не знаю, как выразить это. Эти персонажи – они просто люди.

Так что же вы увидели в Белоснежке, и как эта героиня заставила вас захотеть перенять её образ со страниц на экран?
Белоснежка была лишена многого, чтобы как следует понять кто она. Она была помещена в заточение в самом начале её жизни, поэтому она чахлый человек. Она имеет идеализированную концепцию о мире, о том, как люди живут, как устроены вещи, и её изнуряющее заточение, которое она чувствует, так как была закрыта в своей маленькой клетке в течение семи лет. И я частично в такой ситуации. Есть нечто… это не причина, почему я захотела сняться в этом фильме, но фанаты и люди, которым нравятся «Сумерки», они воспринимают тебя не таким, какой ты есть, ты перестаешь быть настоящим.

Вас идеализируют?
Именно. Ты больше не существуешь. И Белоснежка не существует. Так она начинает свою историю – она просто источает ложную надежду. Она так же не верит в судьбу. Как бы она сумела победить то, что разрушило людские сердца и дома? Разве это возможно для одной девчонки? И это только о сердце. Я хотела присоединиться к ней. Причина, почему я хотела сниматься, была в том, что я хотела действовать, «Я знаю, это ранит, но это такова ваша судьба и я с вами». У нас также нет «абсолютно злой» королевы. Это не Равенна, которая полностью лишена человечности. Мне всегда нравилось, что у нас нет двух полюсов, разделяющих хороших и плохих, добро не побеждает зло и это к лучшему. Наш фильм просто о том, что в трудные времена нужно иметь сильное сердце. Ты не можешь стать эгоистичным ублюдком. Некоторым людям будет худо, но это лишь поможет убедиться, что всё ведет к лучшему.

Вы почувствовали себя Жанной д’Арк?
(смеется) Да, это действительно так.

Как у вас получается олицетворять кого-то, имеющего такую жизненную силу?
Хитрость в том, что вы не можете иметь эффект Белоснежки на людей. Я не обладаю тем сверхъестественным светом, который как бы мгновенно сказывается на тех, кто вокруг меня. Были вещи, в которые я должна была просто поверить, хоть это было и трудно иногда. Но я это и сделала потому. Знаете, как бывает в жизни – вы встречаете людей и думаете «ничего себе, какая энергетика!». Здесь тоже самое, но в несколько усиленной форме.

В фильмах люди обладают качествами, которые ставят их выше остальных. Перед тем, как сыграть такую роль, вы прорабатываете прототип? Или вы стараетесь опираться на реального человека, которого вы знаете, и который обладает подобным качеством?
Я не думала об отдельном человеке. Я имею ввиду, она очень настоящая. Я думаю, что многие матери обладают таким же эффектом, как Белоснежка на людей.

И ваша мама?
Да, иногда. Моя мама – сильная женщина. Но со мной она другая, очень заботливая. Я думаю каждый, кто работал над этим проектом, чувствовал тоже самое. Суть в том, что если вы верите, то вы сможете убедить себя в реальности того, что раньше не могло быть правдой. С этим же сталкивается Белоснежка, поначалу она не верит в свою силу воздействовать на людей.

Каковы были ваши отношения с Рупертом, человеком, который построил этот невероятный мир с нуля?
Одной из величайших вещей, которую Руперт сделал как режиссер, это то, что он поместил меня в такую среду, что я чувствовала реальность того, что должна была сделать. Я не чувствовала себя глупо даже тогда, когда передо мной был тролль. Иногда, при съемке фэнтезийных фильмов, когда перед тобой зеленый экран и прочая аппаратура, ты должен иметь действительно хорошее воображение. Вы не можете быть неуверенны или думать, что это глупо. Знаете, Белоснежка не говорит много, действия в фильме происходят настолько быстро, что нет отдельных сцен, где героиня полностью раскрывается. Её персонаж должен читаться между строк – воплотить это было сложно, вплоть до последнего дня.

В фильме действительно много действий, движений, помогло ли это вам почувствовать себя частью этой картины?
Да, я считаю, это помогло раскрыть героиню во многих направлениях. Мне не хотелось, чтобы она выглядела фальшивой, потому что в первоначальном сценарии Белоснежка была кем-то вроде нинзя, способная преодолеть любые трудности, даже победить шестифутового крепкого человека, но такое невозможно. Мы хотели, чтобы все выглядело так: «О, черт, она еле справилась с этим». Кто-то моего роста не может превратиться в человека-войну и выбраться живым, имея только меч. Это просто не возможно.


Я никогда не слышал, чтобы говорили «человек-война». Я думаю, так должен называться следующий фильм (смеются). Расскажи мне о Шарлиз.
Она не похожа ни на кого, кого я знала раньше. Она одна из тех, кто входит в комнату и все сразу узнают её.

Она звезда.
Она суперзвезда. Это забавно, она всегда говорит « я не исполнитель». А я «да, конечно нет» (смеется). Она и актер, и исполнитель.

Она говорила мне тоже самое.
Я думаю, что актер живет внутри нее. Я думаю, она любит играть и это настолько её, что она не осознает всего, на что она способна. Несмотря на это, она всё время настоящая. Она не из тех, кто легко взобрался на вершину карьеры. Это было полностью под её контролем.

Это похоже на вас?
По-разному. Некоторые вещи приходят действительно легко, и они просто находятся в вас, а в определенный момент вдруг проявляются. Но есть вещи, для достижения которых нужно постараться – просто убедить себя в необходимости того, что я делаю. У Шарлиз и меня схожие подходы. Мы были вместе всего несколько дней, но мы обе были абсолютно готовы доставить себе неудобства, чтобы прочувствовать героинь, далеко не все актеры готовы на это. Большинству нужен контроль.

Этот дискомфорт необходим вам, чтобы действительно вжиться в роль?
Да, именно.

В фильме «На дороге» вы играли реального человека – Луан Хендерсон (она является прообразом Марилу, героини Стюарт), основываясь на представлениях о ней Джека Керуака.
Уолтер Саллес объединил роман с записями Керуака, которые немного меняют историю. Мы использовали то, что было за страницами «На дороге», и поэтому, мне кажется, женские персонажи сильно изменились – они стали более живыми. Было намного легче играть роль после прочтения книги, я лучше понимала героиню: «О, эту девчонку просто ничего не волнует! Она в своем роде социопат».

Все потому, что вы прочитали книгу, главная мысль которой: « Кого я могу использовать? И как я могу использовать человека, находящегося прямо передо мной»?
Именно. Луан была очень обеспокоена этим. Она грубая. Она зачастую обороняется, но при этом она действительна оживленная. Мы прослушали ленту о ней и, услышав её точку зрения, сыграть её стало гораздо проще.

Во многих молодых девушках, которых вы играли, присутствует реальный голод, жажда чего-то.
Это правда. Я думаю дело в том, что люди стараются заполнить эту нишу сейчас, для женской аудитории. Женщины хотят видеть других женщин сильными, так что сейчас появилось много сценариев, где просто мужские персонажи переименованы в женские. Эти персонажи не выглядят женщинами, всё так, будто женщина пытается просто имитировать мужчину.

Потому что большинство из этих сценариев написаны мужчинами. Но многие девушки воспринимают вас и себя иначе, не так, как других.
Я думаю, таких не много. Если я одна из них – это забавно, это странно, это круто. И тогда я надеюсь остаться такой.

Это странно для вас?
Очевидно, все стремятся к этому. Но я не могу представить, каково это воплощать проект думаю, как это повлияет на людей. Это должно задеть вас в первую очередь, и тогда, возможно, это повлияет и на остальных. Актерам проходится лишаться чего-то, чтобы стать успешными. Я люблю Лос-Анджелес, люблю жить здесь. Но мне хотелось бы иметь возможность не покидать дом раз за разом. Однако в Голливуде, если ты не делаешь этого – ты провален. Это как «Хорошо… А что вы делаете, чтобы фильм стал успешным? Или вы создаете его для того, чтобы научится чему-то?» Всё это влияет на людей. Это производит впечатление, потому что если вы хотите стать успешными в Голливуде, вам нужно разобраться в себе, выбрать свой путь, и узнать, примут ли его остальные. Я до сих пор не сделала этого. Мне повезло.

То есть это часть успеха: выявить, что успех значит именно для тебя.
Я чувствую себя очень успешной сейчас – не только потому, что я могу воплотить фильм. А потому, что я работала с людьми, которых действительно люблю, и имела плохой опыт лишь с одним-двумя режиссерами.

Что за опыт?
Я думаю, это происходит, когда люди имеют не те цели, или разные причины, для участия в деле. Это чудо, когда всё складывается удачно. Но иногда случается иначе, а ты всё равно должен закончить фильм.

И что тогда?
Просто становится тяжело. Менее благодарная работа. Тебе приходится врать… Я ненавижу это.

Вы имеете ввиду врать самому себе, чтобы выдержать это?
Бывают моменты, когда вы считаете, что всё пойдет определенным образом, но вдруг всё меняется – и это больше не вы, не ваш персонаж – это ничто. Вам приходится играть, притворяться, а я этого не люблю. Когда вы смотрите фильм, эти моменты всплывают иногда. Вы знаете, моя мама – руководитель сценария. Так что это как семейный бизнес. Это никогда не было развлечением. Это воспринималось так - всего лишь фильм, мы уже делали это раньше, справимся снова.

Значит, наблюдения за работой ваших родителей вырастили в вас идею, что вы хотите стать частью этого, но не по тем причинам, по которым они это делают?
Ну, моя мама сейчас сценарист и режиссер фильма, так что её мнение меняется очень быстро. Но когда-то давно меня брали на площадку, и я считала, что это весело, хоть что-то вместо школы. Тогда я попробовала пройти прослушивание. Первое время меня никуда не приглашали, и когда я наконец-то попала в «Безопасность вещей», я совершила своего рода открытие. Это был первый опыт, когда на прослушивании вжилась в роль и получила её. Для молодых это не так просто.

Похоже, что вас тянет как к большим фильмам, типа «Сумерек», так и к менее грандиозным.
Выходит, что так. Сначала были «Сумерки», потом «Добро пожаловать к Райли», «Новолуние» - «Ранэвэйс», потом «Затмение». То есть между каждой частью саги был другой фильм.

Являлось ли это напоминанием для вас, почему вы занимаетесь этим?
У меня просто хватало времени на другие роли, между первыми частями саги. Но это не было стремлением доказать людям, что я способна на что-то еще.

Сложно представить, как после фильма «Добро пожаловать к Райли» вы сумели уйти от своего персонажа. (В фильме Стюарт играет Мелори, подростка-стриптизера, которая строит дружбу с человеком, чей брак разваливается из-за его переживаний по поводу смерти дочери)
Играть Мелори было тяжело. Не хотелось бы никого обидеть, но в жизни много девочек как она, и фильм очень легко может привести человека к определенному мнению. Эту роль было тяжело играть, так как ты хочешь, чтобы те, кто был в такой ситуации, подумали: «да, так все и происходит». Женщины, подвергшиеся насилию, не показывают свою грусть. Они не хотят, чтобы кто-либо думал, что им плохо. Так вот, было действительно интересно играть эту роль и работать с Джеймсом. Я переехала в Новый Орлеан ради фильма, жила там самостоятельно и шаталась по городу. Наверное, эта героиня до сих пор влияет на меня…

После этого вас ждала роль в «Ранэвэйс», где вы сыграли девушку, старающуюся понять, кем же она хочет быть, в то время как люди пытаются склонить её к чему-то другому. Мне кажется, что эти роли похожи, обе девушки ищут себе подобие семьи, но в тоже время, обе героини крайне подозрительны. В «Ранэвэйс» ваш персонаж основан на реальном человеке, Джоан Джетт.
Джоан очень сильная. Она будто в броне. Её волосы словно шлем. Она была артисткой, но при этом с ней обращались, как с товаром. Но я думаю, что это хорошо иногда выйти из зоны комфорта. Может быть она не нашла себя бы, если бы не попала в трудную ситуацию и её не пришлось бороться.

Кажется, что образ Джоан тоже закрепился за вами.
Так и было. Когда я пришла на съемки «Затмения» сразу после этого фильма, режиссер пытался выбить из меня Джоан. Первое время я даже ходила сгорбившаяся. Джоан имеет арсенал оборонительных инструментов, и я позаимствовала некоторые из них.

Например какие?
То, как она общается с людьми. Мы проводили рекламную кампанию «Новолуния» сразу после того, как я закончила «Ранэвэйс». И я помню, как мы пошли в Комик-Кон. Я была действительно счастлива быть здесь, но я была настолько дерзкой и сумасшедшей (смеется). Сложно общаться с прессой. Всегда существует множество вопросов и мнений. Джоан Джетт, сказав глупость, могла просто резко замолчать и посмотреть на вас со взглядом «Да, я сделала это, ну и что». Я не такая.

«Ранэвэйс», вероятно, было очень интересным временем, тогда люди только начинали иметь определенные ожидания от вас. Вы чувствовали, что проект не принес бы вам перспектив, если бы фильм снимался до «Сумерек»?
О да. То исступление, с которым мы играли, было интересным, потому что я уже испытала настоящий успех в «Сумерках», когда люди готовы были преклоняться передо мной. Это дало опыт, ведь Джоан знала как уворачиваться от папарацци. Они преследуют нас как сумасшедшие. Она относилась к этому так спокойно. Но на самом деле это беспокоило её. Многие люди считают, что мне всё равно и я неприкасаемая, некоторые даже думают, что я неблагодарная, хотя это не так.

Почему они так считают?
Люди привыкли видеть актеров открытыми и готовыми полностью отдать себя им, я такая в кино, но мне не свойственно быть такой по телевизору, в интервью или чем-то подобном. Я так же считаю, что моя работа актрисой не должна больше никого волновать. Многие так считают. Есть замечательная цитата, в которой Джоан Вудвард говорит: «Играть – это как секс: ты должен заниматься этим, но не говорить об этом».

Сейчас люди только и говорят, что о сексе.
Я знаю (смеется). Но говорили ли они именно об их интимной жизни?

Они продают это. Я имею ввиду, что некоторые становятся популярными, после того как снимаются в порно-фильмах. Нельзя быть более откровенным, чем показывая видео, где вы занимаетесь сексом.
Да, но это всё обман. Они играют это. Лежит девушка, она притворяется, будто не знает, что её снимают на камеру. Это уловка, чтобы стать знаменитым – это не их личная жизнь.

Это заставляет задуматься, что Джоанн Вудворд сделала бы сегодня, если бы она только начинала свою карьеру.
Вероятно, она была бы как я. Многие актеры откровенничают, только если им придется.

Вам приходится?
Да.

Есть что-то, что заставляет поступать вас таким образом?
Конечно. Многие актеры снимаются потому, внутри них есть сила, заставляющая это делать, и они не могут игнорировать её. Но я имела в виду, что они дают интервью только потому, что вынуждены делать это. Я просто не хотела бы делать этого, что так не искренне.

Вам не нравится говорить о процессе создания фильмов?
Нравится. Но не когда я вынуждена быть милой и смешной. Я должна контролировать то, что говорю… Я знаю, что люди судят очень быстро, поэтому я запросто могу разрушить всё один неверным словом.

Действительно? Вы ведь делали это раньше, и вы до сих пор боитесь людских ожиданий, или вы просто не можете, не хотите притворяться?
Я не могу. Я борюсь с желанием начать отдавать себя полностью. Я вложила многое в свое дела, мы может разговаривать определенным образом, потому что люди так взаимодействуют, но я действительно не знаю, как говорить на весь мир. Люди формируют персоналии актеров. Я давала интервью с актерами, с которыми работала и которых люблю, и я удивлялась – что же они говорили! Но потом я смотрела интервью, там было не много слов, но это было смешно и захватывающе. Хотя пока я здесь, это выглядит чересчур серьезно. Так же странно говорить о проекте, когда ты сам участвуешь там. Я бы предпочла написать письмо и отправить всем по электронной почте. (оба смеются)

В телевизионных шоу люди ждут, что вы будете тем, кем не являетесь – просто исполнителем роли. Но в тоже время то, чем вы занимаетесь – это шоу, представление. Вы видите иронию в этом, не так ли?
Да, ведь на площадке отсутствует наигранность. Я выбираю роль, если персонаж живой. То есть при съемках я вживаюсь в роль, а не просто изображаю кого-то.

Это тяжело.
Да, но это давление помогает мне делать мою работу.

Бывало, что вам говорили, что вы совершенно не похожи на тех героев, которых играете?
Да, много раз. Я слышала «Не хотела бы ты выйти из своей роли комфорта? Ты всё время в образе задумчивой, сильной женщины». А я в ответ: «Да вы шутите? Я много работала, чтобы добиться того успеха, который имею». Но все в порядке. Это не волнует меня.

И у вас все хорошо получается (смеется).
Посмотрим, смогу ли я остаться здесь, и не выкинут ли меня из этой индустрии.